Кавказ между Севером и Югом. Тамбий Елекхоти

4/08/2019   Азербайджан , Армения , Грузия , Кавказ , Турция

Давид (Дато) Вачнадзе (1884-1962 гг.) — грузинский политик, один из основателей Национал-демократической партии Грузии. Играл видную роль в Грузинской Республике (1918-1921). После падения республики, пытался препятствовать советизации Грузии. Жил в Турции, затем во Франции, Италии и Германии. Активно сотрудничал с иммигрантской прессой. В 1936 году в Париже вышла его брошюра «Грузия между севером и югом с древнейших времен до наших дней», где он выступал в том числе за армяно-грузинский политический союз (унион) - имевший просоветский крен и направленный против Турции и Ирана. 

Эту статью и деятельность Д.Вачнадзе раскритиковал тогда осетинский политический деятель Тамбий Елекхоти в серии статей под названием «Кавказ между Севером и Югом», вышедших в иммигрантском журнале «Кавказ». Т.Елекхоти сделал глубинные выводы о причинах трагедии грузинской политической элиты со средних веков до начала 20 века, ее ошибочных приоритетах и неверном выборе друзей и врагов, что неоднократно приводило к трагедии грузинского народа и потере государственности.

Тамбий Елекхоти (1886-1952 гг.) осетинский политический деятель, юрист, меньшевик, офицер «Дикой дивизии», участник Первой мировой и Гражданской войн, руководитель Северо-Кавказского национального комитета (Германия), публицист. В Первую Мировую войну воевал корнетом Чеченского конного полка Кавказской туземной конной дивизии («Дикой»), которым командовал персидский принц азербайджанского происхождения Фейзулла Мирза Каджар. В годы Гражданской войны — активный борец за независимость горских народов, был близок к правлению Горской республики.

В 1921 году эмигрировал через Закавказье в Турцию. В 1926 году через Прагу прибыл в Париж. Состоял в пражской организации Народной партии вольных горцев Кавказа (1927). Сотрудничал с издательствами северокавказской эмиграции, писал для журналов: «Кавказ», «Независимый Кавказ», «Северный Кавказ», «Горцы Кавказа», «Казачий голос». С конца 1930-х годов руководил Северо-Кавказским национальным комитетом в Германии. В годы Второй мировой войны через представительство Красного креста сотрудничал с немецкими властями с целью спасения военнопленных кавказских национальностей. После войны жил во Франции, последние годы — в Ницце, где скончался и похоронен в 1952 году.

В представленной ниже статье Т.Елекхоти изданной в 1936-37 гг. показаны как ошибки южно-кавказских политиков, так и роль России, Турции и Ирана в кавказской политике. При этом аналогии из средневековой и новой истории актуальны и для наших дней, поскольку Кавказ окружают те же державы, которые были много веков назад. 

http://turcomanica.blogspot.com/

Кавказ между Севером и Югом. Часть I (Тамбий Елекхоти, 1936)

Проблема независимости Кавказа, находящегося между тремя могущественными государствами с севера и юга, всегда порождала в политических кругах Кавказа различные отношения. Практика всех нашей истории показала, что в прошлом народы Кавказа оказались бессильными порознь защитить свою независимость. Наоборот, тогда, когда народы Кавказа объединялись им всегда удавалось отражать натиск врагов.

По какой-то странной случайности объединение кавказцев всегда случалось тогда, когда нападению подвергались кавказцы с юга и никогда этого объединения не случалось, когда на смену южной опасности появилась угроза с севера. Южные кавказцы, согласно историческим данным на помощь северокавказцам, как оказывается, никогда не прошли ни в прошлом, ни в самые последние дни нашей новейшей истории.

Политические события последних 20 лет произвели, однако, большие сдвиги в психологии кавказских народов. Родилось чувство обще-кавказского патриотизма. Чувство это на родине по всем данным пускает здоровые корни, все глубже и глубже уходящие в кавказскую почву. Пробивает оно дорогу и в наши эмигрантские сердца, но с таким трудом и с такой медлительностью, что наш кавказский патриотизм здесь похож на хилого ребенка, ненормально родившегося и плохо развивающегося.

Вероятно, объясняется это ненормальностью положения самой эмиграции, вынужденно оторванной от родной почвы. Вследствие этого происходящие на родине социально-политические процессы, возникают здесь со значительным опозданием. Ненормальностью эмигрантского положения объясняется и то, что среди нас есть элементы, кавказский патриотизм которых никогда не вызывал сомнений, но которые тем не менее не находят для себя точки опоры и балансируют с одной позиции на другую. Лучшим примером такого шатания является возникновение в Париже так называемого армяно-грузинского униона с идеологическим фундаментом, подведенным под этот унион моим другом Дата (Давид - Ред.) Вачнадзе в изданной им брошюре «Грузия между Севером и Югом». (Вачнадзе Давид. «Грузия между севером и югом с древнейших времен до наших дней». Париж, 1936. - Ред.).

Политическая хроника, данная нам Д. Вачнадзе в упомянутой брошюре от начала и до конца говорит только против России. Между тем выводы его каким-то странным образом объявляют врагом Грузии лишь один юг, т. е. Турцию. Что касается Севера, т. е. России, то чувства Вачнадзе можно характеризовать следующим образом: север вел и ведет себя и до сих пор по отношению к Грузии гнусно, но с ним можно было бы ужиться, если бы он вел себя более честно, прилично и ... по-хорошему подарил бы Грузии ее независимость.

К большому нашему удовольствию огромное большинство грузинской эмиграции, за исключением грузинских меньшевиков, трусливо промолчавших на докладе Джамалиана, не разделяет выводов Д. Вачнадзе. Тяготение же меньшевиков к России никого не удивляет и давно всем известно.

Позволю себе привести для иллюстрации политическую хронику грузино-русских отношений в порядке изложения ее Д. Вачнадзе.

«В 1587 г. 28 сент. кахетинский царь Александр II подписал в редакции Москвы акт подданства Грузии России. (Кстати кабардинский князь Темрюк, о котором упоминает Д. Вачнадзе, подписал с Иваном Грозным не акт подданства, а союзный договор). В силу этого акта Александр сделался обязанным быть всегда преданным России. Московский же царь обещал защищать Александра и все его государство против его неприятелей» ...

«Однако, ― продолжает Вачнадзе, ― в 1605 году Шах Аббас I, узнав о соглашении Кахетии с Москвой, послал в Грузию свою гвардию, которая в присутствии русского посла зарубила царя Александра и его сына Георгия».

Россия не шевельнула пальцем для защиты Грузии.

Не кроется ли в этом и причина участившихся в это время набегов лезгин на Кахетию, принявшую подданство России и в которой, как Персия, так и лезгины видели уже не Кахетию, а Россию. Вопрос этот чрезвычайно важный, поставленный фактами истории. И на него нужно ответить, чтобы определить дальнейшую нашу линию поведения уже в наши дни. К сожалению, Вачнадзе на него не отвечает, но за то отвечает внук Александра II Таймураз I.

«В 1658 году, ― пишет Вачнадзе, ― царь Таймураз I прибыл в Москву и откровенно заявил московскому царю: «что с тех пор, как его страна вступила под покровительство московского царя, шах Аббас разрушил его царство и погубил его семью, замучив и убив царицу Кетевану и с ней двух его сыновей» ... Москва вновь отказала в какой бы то ни было помощи (стр. 17-18).

«В 1668 г. имеретинский царь Арчил прибыл в Москву и просил помощи в размере одного лишь полка, но Москва ему и на этот раз отказала».

«В 1696 г. 20 марта царь Арчил и его брат Карталинский царь Георгий вновь обратились в Москву, что за из приверженность к России против них объединились турецко-персидские силы». Призыв этот остался так же без ответа (стр. 18).

На той же 18 стр. Вачнадзе приводит свидетельство французского историка Ал. Рамбо, утверждающего, что жестокости шаха Аббаса, обрушившиеся на Грузию, действительно были вызваны главным образом страхом перед русской опасностью.

«Наконец, ― продолжает Вачнадзе, ― 7 августа 1722 года Петр I известил грамотой грузинского царя Вахтанга VI о своем прибытии, вместе с армией, находящейся на пути к Таркам и идет на Баку, что Вахтанг должен соединиться с ним между Дербентом и Баку. Царь Вахтанг, во исполнение этого вышел на встречу Петру с 40 тысячной армией, но Петр, не дойдя до места встречи, повернул обратно в Петербург. Вахтанг и его царство стали жертвой соединенных турецко-персидско-лезгинских войск, мстивших грузинскому царю за союз с Петром» ...

Такая реакция со стороны соседних с Грузией народов вполне понятна даже в наши дни. На лицо живой пример. На франко-советский пакт Германия ответила ремилитаризацией Рейна и аннулированием существовавших между Францией и Германией договоров, и мы видели, что мировое общественное мнение ответ Германии встретило сочувственно. Здесь аналогия полная и там и здесь одной из сторон является все та же Россия. Но Вачнадзе не пытается приоткрыть завесу на правду истории, а видит во всем этом... дальновидность грузинских царей.

Но продолжим нашу хронику.

В 1736 году царица Анна Иоаниновна возвращает Надир шаху все отобранные у Персии Петром провинции и Россия уходит из Закавказья. Что же случилось? Оказывается, вместо того, чтобы разрушить брошенную на произвол судьбы Грузию, Надир шах в 1744 году утверждает на Карталинском престоле Таймураза II, а в следующем 1745 году сына Таймураза Ираклия на Кахетинском престоле. Отец и сын деятельно принялись за восстановление разгромленной Грузии. В 1762 году умирает Таймураз и Ираклий II становится царем объединенной всей восточной Грузии. Этот выдающийся царь в продолжении полувека ведет борьбу за восстановление Грузии и добивается союзного соглашения с западными грузинскими провинциями ― Имеретией, Гурией, Мингрелией. ― Оказывается ни Персия, ни Турция ему не мешали в этой созидательной работе и об этом Вачнадзе считает полезным умолчать.

Таким образом приведенная Вачнадзе хроника свидетельствует, во-первых, о злонамеренном предательстве со стороны России Грузии с одной стороны, а с другой возбуждает в нас, у незнакомых с подробной историей Грузии критические и недоуменные вопросы относительно целесообразности и дальновидности дипломатической деятельности грузинских царей русской эпохи.

В самом деле Грузия между горцами С.-Кавказа, турками и персами просуществовала более 3.000 лет и на протяжении этих веков сохранила свою независимость, не взирая на тесное окружение «врагов». Враги эти главным образом в лице турок и персов, не только не промышляли стереть Грузию с карты Кавказа, но сами утверждали царей на грузинских престолах и из той же грузинской багратионовской династии. Мало этого, оказывается бывали периоды добрых отношений с этими «исконными» врагами и на столько длительные, что Ираклию II, царю Грузии, милостью Надир Шаха, за полувековое царствование удается объединить все грузинские провинции под своим скипетром (стр. 20).

Из доклада Вачнадзе остается не выясненным почему персы, сами посадившие Ираклия на престол, оставившие его на престоле 50 лет и давшие возможность объединить Грузию, вдруг стали своей политикой толкать Ираклия к России, но так или иначе в 1789 году Ираклий пошел по стопам своих обманутых и жестоко пострадавших предков и подписал с Екатериной II договор. Союзный договор Ираклия с Екатериной как будто бы не вызывался необходимостью политического момента. Поэтому сама собой напрашивается мысль не играла ли в дипломатии грузинских царей доминирующую роль общность религии с Россией, которая неизменно толкала грузинских царей, наперекор политическим интересам Грузии, к России, тем более, что всякий шаг к сближению с Россией, всякая попытка к уходу от родной почвы приносили Грузии жестокое разочарование.

«Двумя военными экспедициями в Грузии генерала Тотлебена, бросившего в разгаре боя с турками грузин и внезапным уводом из Грузии отряда полк. Бурнашева, дело российской помощи Грузии было серьезно скомпрометировано (только ли и в который раз? Т. Е.) ― говорит Вачнадзе, ― а положение царства Ираклия во враждебном турецко-персидском лагере до нельзя ухудшилось» ... Здесь Вачнадзе дает исторический факт, но по-видимому умышленно не делает выводов: почему турко-персидское окружение (враждебное) создалось против Ираклия, который был ими же посажен на престол, при их помощи царствовал 50 лет и объединил Грузию. Без серьезного объяснения приведенные Вачнадзе исторические факты не говорят в пользу политики Ираклия.

Но никто иной как сам Ираклий дал оценку своей политике, признав ее роковой ошибкой от начала и до конца. Он писал своим послам в Петербурге:

«Мириан и Гарсеван, ничего уже у нас не осталось. Всего лишились. Вы сами все знаете, что ежели бы мы присягой к Высочайшему двору привязаны не были, а с Ага-Мамад-ханом согласны были, то бы сего приключения с нами не сбылося» (стр. 23).

Гибельность русофильской политики грузинских царей засвидетельствовала и сурово осудила вся семья Ираклия II.

Как видим, по свидетельству самого Ираклия II возможность добрососедского сожительства с югом была, избежать несчастья можно было. Об этом свидетельствует и записка грузинских дворян, поданная генералу Гудякову в 1802 году. «Мы, грузины составляем одну маленькую землю, ― говорит записка дворян. ― С нами воевали султаны, шахи и мы бывали им подвластны. Хотя они делали нам насилия, иногда и забирали нас, но мы ни одному не сдались, когда они нас покоряли, ни тогда, ни после они не отменяли у нас царского звания».

Россия же, к которой тянулись сердца грузин и тянутся сердца некоторых еще и сегодня, сняла Грузию с географической карты и превратила в две русские губернии.

***

История русско-грузинских отношений, полная трагизма, лишний раз учит нас самой простой народной мудрости: не ищут друзей за тридевять земель; в тридевятом царстве через головы своих тысячелетних соседей.

Не подлежит сомнению, что правда именно в том, в чем увидели ее члены семьи Ираклия II: Россия умышленно оставалась глухой к грузинской трагедии, чтобы благодаря русофильской политике грузинских царей, вызвать к ней вражду соседей, обессилить и обескровить Грузию в борьбе с соседями, чтобы затем без сопротивления снять Грузию с географической карты. Здесь и возникает естественный вопрос: где же подлинный враг, угрожающий не только бытию Грузии, как страны, но и стремящийся к исключению самого термина «грузин» из лексикона?

Не взирая на эту потрясающую хронику грузино-русских отношений Дата Вачнадзе ни в одном месте не называет Россию врагом Грузии. Чувства его к России ― это чувство жалобщика на какие-то допущенные Россией несправедливости, жалобщика, не потерявшего надежды на то, что несправедливость будет устранена. К Турции, наоборот, он проявляет непримиримую вражду. То же чувство недружелюбия, чуть меньше, к Персии и чуть больше к дагестанским горцам. Чувства совершенно не оправдываемые историческими данными, самим же Вачнадзе собранными.

При таком примитивном отношении к вековым соседям, которых, хороши они или нет, но заменить лучшими соседями нам не дано, Кавказу никогда не стать на собственные ноги.

К большому удовольствию мы можем уверенно сказать, что примитивный подход к проблеме Кавказа вообще, а Грузии и Армении в частности ― моего друга Д. Вачнадзе мало кем разделяется.

***

«Старая хроника 18 века, ― говорит далее Вачнадзе (стр. 32-33), ― внезапного оставления русскими войсками маленькой Грузии в одиночестве перед лицом сильнейшего противника (1722, 1770, 1787, 1795 ,1796 гг.) в конце концов приведшая к гибели грузинского царства, в нашу эпоху обогатилась аналогичным примером, но в более крупном масштабе и в наиболее опасной форме. В октябре 1917 г. внезапно уйдя с бывших позиций Кавказского фронта, Россия подставила головы беззащитных народов Грузии и Армении под удары наступающей турецкой армии» ...

Турецкие армии проникли вглубь Грузии, но какой-либо особой дикости они там не проявили. Грузинского народа на пути следования не уничтожали, городов, деревень и хлеба не сжигали. Словом, в Грузии турки не прибегли к тем методам войны, которые были бы необычными в пору великой мировой войны. Что касается армян, то и них речь будет ниже.

То, что было в историческом прошлом, к изучению которого Вачнадзе и сейчас не может подойти с достаточной объективностью и хладнокровием, об этом мы можем судить по данным истории, в которой есть одна бесспорная правда: в бесконечных войнах, в условиях которых жили народы Кавказа, Грузия сохраняла свою независимость и до тех пор, пока сама не влезла в пасть северного медведя.

Гораздо больше ужасов, неизмеримо больше испытала Грузия, когда ее заняли русские под красным знаменем, а в особенности в 1924 году, когда национальная Грузия подняла свой голос.

При чтении брошюры Д. Вачнадзе тщетно пытаешься найти логику, причины почему он всюду на протяжении 47 стр. клеймит Турцию врагом, что называется навязывает ей быть врагом Грузии и всего Кавказа. На протяжении всей брошюры: жалобы на несправедливость России, а враг все один и тот же юг...

Кому понадобилась, перед будущей неизвестностью накликать на Грузию и на всех нас вражду Турции, когда ни Грузия, ни другие народы Кавказа не ищут этой вражды. В чем дело? Откуда идет этот «социальный заказ»?

«В начале 20 века Романовская держава от напора извне и изнутри рухнула, она оставила денационализированную и дезорганизованную страну грузин воле враждебных стихий юга», ― добавим от себя еще раз, ― тех стихий юга, которые никогда не снимали с географической карты грузинского царства!

«И теперь, ― продолжает Вачнадзе, ― сама, находясь под угрозой ударов с Запада и Востока и готовясь при первом же натиске извне удрать с Кавказа, оставляет обобранную, без хлеба, денег, оружия, бесформенную рабоче-крестьянскую грузинскую массу на попечение и под надзором своих союзников турецких пашей и вали, посаженных ею в Карсе и Ардагане»... 

Вачнадзе договорился до того, что поверив своей собственной фантазии, уже проливает слезы при мысли, что большевики при натиске на них со стороны Японии или Германии могут уйти с Кавказа. Не отсюда ли идет и тревожный страх Вачнадзе и его немногих единомышленников перед желтой опасностью?

Мы, кавказские патриоты, не страшимся бредовых видений Данилевского. Всякий, кто может ослабить СССР, кто может сломить русский империализм, является нашим естественным союзником. О, если бы предсказание Вачнадзе об уходе России с Кавказа в ближайшем будущем сбылось! Мы не будем плакать, как плачет Вачнадзе. Мы скажем: скатертью дорога и навсегда! С южными же соседями, как мы не погибли на протяжении 3.000 лет, так надо думать, сумеем жить и дальше и наверняка в более лучших условиях. Тому порукой является новые условия жизни вообще и вся социально-политическая и духовная обстановка, складывающаяся на нашем юге.

(Окончание следует)

Тамбий Елекхоти.

Тамбий Елекхоти, Кавказ между Севером и Югом. // Кавказ (Le Caucase). Орган независимой национальной мысли. — Paris: Typographie Franco-Caucasienne, № 6-7/30-31, Июнь-Июль, 1936. Стр. 24―29.

Кавказ между Севером и Югом. Часть II (Тамбий Елекхоти, 1936)

В предыдущем номере «Кавказа» мы указали на то, что в историческом прошлом северо-кавказцы всегда приходили на помощь южным кавказцам. До настоящего времени не было случая, чтобы в этом отношении северо-кавказцы чем-либо могли бы дать место сомнением в их кавказском патриотизме. Тем не менее по какой-то непонятной причине в некоторых армяно-грузинских кругах наш горячий кавказский патриотизм вызывает недоверие. Этим недоверием вызвано образование так называемого армяно-грузинского униона.

Между тем причина несчастий, посыпавшихся на Грузию находится вовсе не там, где ее видят деятели армяно-грузинского униона.

Корень зла, по собственному призванию царя Ираклия II, заключается в том, что под влиянием общности религии и религиозных побуждений цари Грузии русской эпохи, хотели оторвать Грузию от родной почвы и пристегнуть ее через тридевять земель к западному христианскому миру посредством органической связи с православной Русью.

Именно православие грузинских царей играло если и не доминирующую, то  во всяком случае очень важную роль в их политике. Такую же пагубную роль сыграло оно на Северном Кавказе, где часть осетин исповедуют православие; здесь пострадавшими и жертвами русской политики нужно считать в первую голову осетин, как на Южном Кавказе ― грузин.

У меня, не сведущего в грузинской истории, на основании материала, представленного нам Д. Вачнадзе, добросовестно складывается впечатление, что не исламские народы Кавказа и не их исламские соседи создавали враждебное окружение вокруг Грузии, а грузинские православные цари создавали враждебное окружение против Кавказа и его соседей. В этой политике, как показала история, цари Грузии вполне преуспели, их православная ориентация привела к тому, что Грузии, как таковой не стало. Из нее сделали две обыкновенные русские губернии. Термин «Грузия» был тщательно изъят из обращения, погубив его родную Грузию; политика эта погубила и весь Кавказ, а южным соседям нанесла смертельный удар на целые века, поставив их в непосредственное соседство с могущественной и агрессивной империей.

В наши дни, когда с уходом России в 1918 году Грузия возродилась к новой государственной жизни, ошибка, которую совершили последние цари Грузии, вновь повторилась.

Оказавшиеся у власти грузинские меньшевики не вспомнили об истории Грузии (они впрочем и не интересовались ею) и так же, как последние цари, совсем забыли о своих тысячелетних соседях и устремились на далекий Запад. «Фанатикам Востока мы предпочитаем империалистов Запада», ― заявил г. Жордания...

Меньшевицкий опыт, как и следовало ожидать, оказался плачевным. Так же, как при царях, политика, продиктованная чуждой историческим условиям и быту Грузии социалистической религией, привела к тем же результатам: гибели Грузии и всего Кавказа.

В свете этих событий, невольно встает вопрос: были ли поведение Турции в событиях 1920-21 годов отчасти продиктованным пребыванием у власти в Грузии меньшевиков и их ориентацией на далекий и чуждый нам II Интернационал?

И вот теперь в третий раз мы подходим к историческим событиям, когда, надо надеяться, Кавказ, а вместе с ним и Грузия, снова получат возможность обрести свою независимость. В такой момент, в скорое наступление которого мы верим, вопрос о том, на кого ориентироваться, для кавказских народов является вопросом жизни и смерти.

Дело вовсе не в том, что одни из нас христиане, а другие мусульмане. В Египте и в Сирии не мало христиан, но они все чувствуют себя арабами. Есть христиане и в Китае и в Японии, но все они азиаты. Кавказским народам надо тоже найти свое место на земле. Например, Д. Вачнадзе и некоторые другие кавказцы остро ощущают желтую опасность, как с Дальнего Востока, так и со стороны нашего Юга, таким образом, эта группа кавказцев определенно хочет сделать Кавказ страной Запада или во всяком случае связать судьбы Кавказа с Западом; не требуется никаких толкований, чтобы понять, что эта группа кавказцев фатально и автоматически скользит на путь, столько раз уже испробованный последними грузинскими царями и погубившими Грузию и весь Кавказ, путь вновь повторенный через 116 лет меньшевиками и приведший к тем же печальным результатам.

Даст ли этот путь иные результаты теперь, когда грядущие события, снова и внезапно могут нас поставить перед дилеммой: идти на Запад через Россию или без России, или оставаться в своей географии, в своем историческом русле.

Объективные данные не оставляют места ни для каких иллюзий, что на этот раз ориентацией на западный, но уже едва ли христианский, мир, может принести Кавказу и Грузии свободу и независимость.

К большой нашей радости мы можем констатировать, что кавказские народы необыкновенно выросли. Кавказская политическая мысль сегодня не так примитивна, как рассуждают здесь наши противники.

По нашей мысли кавказские народы были бы обречены, если бы не прониклись своим собственным почвенным патриотизмом. Таким образом прежде всего мы должны ориентироваться на самих себя. За пределами же Кавказа у нас есть более близкие соседи, чем Западная Европа и Россия. Эти ближайшие соседи с юга и юга-востока ― Турция и Персия, с севера казачество, Украина и с востока Туркестан. Обстоятельство это нужно иметь в виду потому что Кавказ географически, исторически и культурно является страной скорее востока, чем запада. Отсюда ясно, что всякая ориентация на запад или на север, есть уход от родной почвы, а такой уход, как показала история Грузии, всегда кончается плохо.

В этом отношении армяне, мнение которых выражает Джамалян, пожалуй, последовательнее и патриотичнее, грузин толка Вачнадзе. Эти армяне, по крайней мере объявляют одинаково врагом и север и юг и прочно связались с юго-востоком, т. е. с Персией. Д. Вачнадзе всех сложил в одну кучу, выделив север, которого, несмотря на все делаемые ему упреки, нигде в своей брошюре врагом не считает. Не оттого ли, что юг и юго-восток ― мусульмане, а север ― православный?

Думаю, что вопрос не в этом, а в том, чтобы раз и навсегда установить, что за страна Грузия: западная или восточная. Если окажется, что она мыслит себя только народом западно-европейской культуры, и, подобно Жордания, и его адептам, как из марксистов, так и из «националистов», отталкивается от востока, то можно серьезно опасаться за судьбу Кавказа. Если же грузинский народ признает себя народом востока, или точнее народом, естественно впитавшим в себя соки скрещивающихся на Кавказе двух великих мировых культур, то мы все легко найдем общий язык и легко сможем установить и общую политическую линию. В этом отношении армяне у меня не вызывают сомнения. Армяне ― народ востока, и от востока, мне кажется, им не уйти, если бы даже этого очень хотелось некоторым теоретикам.

Я, например, как горец, как осетин, несмотря на мой «индо-европеизм», чувствую себя человеком востока. Таковым считаю и всех других горцев и всех грузин; достаточно вслушаться в грузинскую музыку, вдуматься в мелодии Шота Руставели, чтобы с этим согласиться. Но были и есть в Грузии политические круги, не считавшие себя и Грузию страной востока и это погубило и Грузию и весь Кавказ. Вопрос этот мне представляется чрезвычайно важным и не только с научной точки зрения, но и для наших политических целей, поэтому было бы не бесполезно, если бы его осветили более компетентные люди.

Грузия и Армения столетиями живут бок о бок с Турцией и Персией. На заре нашей истории не только народы Кавказа, но и во всем мире все народы вели между собою бесконечные войны. Вели войны не только различные народы друг с другом, но и роды одного и того же народа. Естественно, что и народы Кавказа и их соседи прошли через довольно продолжительную эпоху взаимных раздоров и войн. Но войны эти не уничтожили ни наших народов, ни их независимости, как о том справедливо пишет грузинское дворянство в своей записке от 21 июля 1862 года генералу Гулякову: «Султаны и шахи нас покоряли, но никогда они не отменяли у нас царского звания» ... (стр. 27. Вачнадзе). Тем не менее это прошлое очень пугает многих грузин и армян. Между тем, если мы не погибли от наших соседей на протяжении тысячелетий, то несравненно меньше опасностей представляют они для нас теперь. Во-первых, потому, что наш юг теперь не тот, что был в далеком прошлом. Страны юга и юго-востока модернизируются. Оставаясь народами востока, они от запада берут все, что полезно и в некоторых отношениях сегодня уже сомнительно, кто больше «западники»: грузины ― толка Вачнадзе или турки ― кемалисты.

Завоевательные войны турецких султанов, до сих пор пугающие Вачнадзе, осуждены новыми вождями турецкого народа. Вся Европа признает сегодня Турцию одним из важнейших факторов мира на Балканах и Ближнем Востоке.

Благодаря гению Мустафа Кемаля, турецкий народ прекрасно понял, что завоевательные войны султанов и расовое и религиозное ненавистничество, едва не погубившие Турцию, были причиной роковой слабости Оттоманской империи.

Ататурк освободил Турцию от религиозного фанатизма, отделив церковь от государства и создав национальное государство. Он провозгласил лозунг: «ни одного араба, ни одного славянина в Турции!» Этот новый национально-политический принцип является краеугольным камнем всей его борьбы за освобождение Турции, а затем и всей его внутренней созидательной политики.

По единодушному мнению всех иностранцев, изучающих новую Турцию, принцип этот, последовательно проводимый, имел решающее значение в победе Мустафы Кемаля.

Вся политика новой Турции направлена к тому, чтобы елико возможно не иметь у себя национальных меньшинств и это Мустафа Кемаль осуществил почти в полной мере, с одной стороны путем отказа от притязаний на бывшие турецкие территории с нетурецким населением, не бывалого до сего времени прецедента, проведенного по Лозанскому договору, «Турция для турок и никого больше мы не хотим», ― заявляет вождь современной Турции. Чтобы еще больше подчеркнуть однородный национальный характер Турции и отказ от старой империалистической политики султанов, Мустафа Кемаль отбросил самое название «Оттоманской империи» и переименовал свою страну в «Турецкую республику». Вот события, развернувшиеся на наших глазах и продолжающие еще развиваться в духе укрепления принципов, положенных в их основание.

Д. Вачнадзе договорился до того, что убеждает нас поверить нелепой фантазии, анонимных сеятелей смуты, что будто бы Турция согласилась на роль советского жандарма на Кавказе в случае военного столкновения советов с какой-нибудь великой державой.

Мы же, на страницах журнала «Кавказ» изо-дня в день, утверждали, что турецко-советская дружба временная, что она продиктована преходящими политическими условиями и что неизбежно наступит день, когда эта дружба кончится.

Теперь, после конференции о проливах, когда вся мировая печать отметила начало конца этой дружбы, готовы ли друзья Вачнадзе признать, что и секретный договор «о турецком жандарме на Кавказе» и прочая галиматья оказались бреднями не в меру разыгравшейся... злонамеренной фантазии?

После всего этого уместно будет поставить вопрос, есть ли данные опасаться нам этой Турции? Вопрос этот я задавал неоднократно всем знающим и изучающим Турцию иностранцам, которых я иногда встречаю.

Среди них я встречал туркофилов не очень много, но на мой вопрос все неизменно мне отвечали: «Никаких опасений Турция для Кавказа не представляет. Мустафа Кемаль не желает иметь дела у себя дома ни с кавказцами, ни со славянами». ― Это взрывчатые вещества, угрожающие целости и безопасности государства, ― говорит якобы Мустафа Кемаль.

Эта политика Мустафы Кемаля более или менее общеизвестна. Но Мустафа Кемаль не вечен и естественны опасения некоторых кавказцев, что с исчезновением с политической сцены Турции Кемаля могут измениться и цели турецкой политики.

Конечно, ничего абсолютно постоянного в мире нет, тем более в политике и сумерки турецко-советской дружбы, наступление которых мы всегда предсказывали, лишнее тому доказательство. Дружба Турции с советами, если не кончилась, то во всяком случае дала глубокие трещины и нужно быть слепым, чтобы не видеть, что Турция нащупывает новые пути своей внешней политики.

Но есть вещи, от которых Турция, пока она будет существовать, ни теперь, ни в будущем никогда уже не откажется.

По существу, за последние два с половиной века Турция не была такой сильной, как теперь, после ограничения своей территории и политических задач чисто национальными рамками. Никогда она не имела также случая поживать такие богатые плоды мирного гражданского строительства, как за последние 10-12 лет. Мустафа Кемаль и его сотрудники отлично понимают, что новая попытка раздвинуть существующие границы могла бы кончится для Турции катастрофой. Это было бы к тому же ничем не оправданным отказом от того мудрого принципа, который привел Кемаля к победе, а именно: ни одного араба, ни одного славянина в Турции.

А разве какой-нибудь кавказцев был бы для Турции лучше араба? Турция не может броситься в такую авантюру так же, как не может вернуться к чадре.

Но изложенное положение вещей в Турции как будто не уменьшило числа наших азербайджанских пантюркистов и по странному совпадению все они находятся в одном и том же фронте с Вачнадзе. Парадоксальный факт, над которым не мешает призадуматься... К сведению последнего и его единомышленников можно сообщить, что все эти пантюркисты весьма разочарованы политикой Кемаля. Кемаль их признает лишь тюрками, но не турками и некоторых из них, проявивших усердие не по разуму, но искренность которых к тому же была весьма сомнительна Кемаль просто выкинул вон из Турции. Вот с ними то Вачнадзе и связал свою судьбу. Разумеется, разочарование было неминуемо. Разочаровавшись же в своих собственных попутчиках, он теперь готов видеть во всех нас турецких эмиссаров. Между тем мы его долго и терпеливо уговаривали не уходить от нас и от нашей кавказской позиции. К сожалению, нам не удалось его удержать и теперь он, что называется, договорился. От ярого кавказского конфедералиста докатился до «армяно-грузинского униона». Не трудно видеть, что в борьбе за объединение Кавказа шаг сделан назад, причем очень скверный и вредный.

Возвращаясь к положению наших пантюркистов, нужно заметить, что пантюркизм этих немногих людей, которые, впрочем, выступили по сезону и паниранистами и интернационалистами, на судьбах Кавказа едва ли отразится. Подлинные интересы Турции диктуют ей другую политику в отношении Кавказа. Верно и то, что в настоящее время Турция не делает нам никакой улыбки. Это, конечно, не значит, что она не знает Кавказа и его политических чаяний, но надо быть справедливыми, такие выступления, как доклад и брошюра Вачнадзе навязывают Кавказу врага там, где его и формально и по существу нет и быть не может. Читатель может сам судить, что позиция «Кавказа» по отношению к Турции была правильной. Ветры в Турции меняются и гораздо быстрее, чем это можно было ожидать. Мы верим, что новые ветры в Турции не будут против Кавказа, ибо жизненные интересы независимого Кавказа и Турции совпадают во всех точках.

Было время, и не так давно, когда и Вачнадзе, вместе с нами, стоял на этой же позиции. Судьба перебросила его в меньшевицкий лагерь и здесь, разочаровавшись в своих азербайджанских и горских партнерах, он стал искать сближения с армянами. Дело это очень хорошее. Вот уже полтора десятка лет мы ломаем копья все, чтобы сблизиться нам всем с армянами, и кроме благодарности ничего бы не заслужил Вачнадзе, если бы это братание армян и грузин происходило в обществе всех других кавказских народов. Принимая же во внимание, что наше разногласие с армянами, заключается в том, что мы не только отказываемся признать Турцию врагом Кавказа, но, наоборот, считаем, что дружба с ней есть conditio sine qua non, нашей независимости, не трудно догадаться, что Вачнадзе и его товарищи из меньшевицко-мусаватского фронта в этом вопросе армянам уступили. Доклад его и брошюра имели своим назначением оправдать эту новую позицию некоторых грузин. Однако, политическая хроника грузино-русских отношений, данная Вачнадзе, целиком, от начала и до конца, говорит против России и против его же выводов. Таким образом, к большому моему огорчению, приходится констатировать, что мой друг Вачнадзе поставил себя в положение гоголевской унтер-офицерской вдовы, которая, как известно, сама себя высекла.

Так создан армяно-грузинский унион.

Тамбий Елекхоти.

(Окончание следует).

Тамбий Елекхоти, Кавказ между Севером и Югом. // Кавказ (Le Caucase). Орган независимой национальной мысли. — Paris: Typographie Franco-Caucasienne, № 8/32, Август, 1936. Стр. 21―26.

Кавказ между Севером и Югом. Часть III (Тамбий Елекхоти, 1937)

(Окончание)

АРМЯНСКИЙ ВОПРОС

Положение Кавказа между Севером и Югом на столько ясно, что объективно подобный вопрос в нашей работе не должен был бы иметь места. На протяжении последних двух столетий Кавказу угрожал всегда Север, в конце концов завоевавший его огнем и мечом. Мы рассматриваем это завоевание, как оккупацию и ведем борьбу за освобождение и государственную независимость Кавказской Конфедерации. Юг и Юго-Восток, если в прошлом и вели войны с кавказскими народами, то не для присоединения Кавказа к своим владениям и превращения его в свою провинцию, а скорее, как будто бы по стратегическим соображениям. 

Вековая борьба, как известно, велась между Турцией и Персией. И та и другая держава всегда стремились иметь на своей стороне южные кавказские страны: Грузию, Армению и Азербайджан, иногда посредством дружеских и союзнических связей, а когда это не удавалось, то и силой. Однако, из всего того, что нам становится известным из истории взаимоотношений кавказских стран с Персией и Турцией приходится заключить, что ни Персия, ни Турция никогда, как будто бы, не лишали Грузию и др. народы Кавказа их царей и их независимости. Таково и впечатление, оставляемое весьма интересными и поучительными статьями нашего авторитетного сотрудника З. Авалишвили. Это то, что касается истории прошлого Кавказа. Что касается нашей новой истории, то Россия, завоевав нас огнем и мечом вот уже около 150 лет, как наложила на Кавказ свою руку, превратив наши царства, ханства, шамхальства и независимые горские народности в простые русские губернии, да еще с ограничением прав коренного населения у себя дома. За это время народы Кавказа никаких столкновений ни с Персией, ни с Турцией, не имели, если не считать провокации, вызванной большевиками Брест-Литовским договором.

Если Кавказу к этому последнему моменту не удалось встать на собственные ноги, создать обстановку, которая бы показала Турции, что Кавказ ― это уже не Россия, то за это вся вина падает на нас самих, в особенности на вождей Грузии, которых революционные волны вынесли на поверхность жизни Закавказья. Трагедия заключается в том, что это были партизаны российской революционной социалистической демократии, благодаря этому и декларация о независимости, прокламированная устами этих вождей не встретила особого доверия в соседних странах.

Можно смело утверждать, что судьбы Кавказа сложились бы иначе, если бы в Тифлисе власть очутилась в руках подлинных грузинских патриотов-националистов.

Роскошь социалистической власти не легко себе позволяют даже старые страны с опытом и вековыми государственными традициями и неизменно за это расплачиваются тяжкими жертвами...

В настоящее время, в момент организации освободительной борьбы за нашу независимость от оккупировавшего нашу страну Севера, голос здравого смысла нам повелительно диктует принять Кавказ таким, каков он есть. Совершенно ясно, что ни с турками, ни с персами нам спорить не о чем. Не они оккупируют Кавказ и не в их власти дать нам свободу. В понимании этого положения кавказцы более или менее единодушны. Особняком от этой общекавказской позиции стоят до сих пор влиятельные армянские круги, продолжающие враждебную политику в отношении Юга и вследствие этого логически вынужденные иногда даже вопреки собственному влечению, ориентироваться на Россию.

По заявлению г. Джамалиана, одного из ответственных армянских деятелей, армяне не против конфедерации и независимости Кавказа. Они легко якобы могут отказаться и от российской ориентации, но при условии, если кавказские народы, объявляя врагом своей независимости Россию, признают таким же врагом Турцию. Исходя из того положения, что мы вообще не собираемся воевать с Россией и готовимся к тому моменту, когда советский режим падет в результате или внешнего военного столкновения или внутренней новой революции, г. Джамалиан утверждает, что те же факторы будто бы угрожают и режиму Ататурка и предлагает занять в отношении Турции ту же враждебно выжидательную позицию, которую мы занимаем в отношении СССР.

Само собой разумеется, что государственные режимы не вечны. История всех стран достаточно об этом нам свидетельствует. Но есть объективные данные, позволяющие судить о жизни разных народов. Общепринято думать, например, что Англия страна устойчивого парламентаризма, что большевизм в Англии не может привиться и мы действительно верим, что по крайней мере за наш век большевизма в Англии не будет. Так же общепринято думать, что советский режим должен пасть и мы верим, что это случится на наших глазах. Точно так же все объективные наблюдатели в один голос свидетельствуют о твердости устойчивости современного режима Турции и едва ли можно, сохраняя хотя бы минимальную объективность сравнивать режим Турции и режим советов. Так различны эти вещи. В то время, как под большевицким гнетом в нищете вымирают народы СССР, продолжающего традиционную империалистическую политику захватов, Мустафа Кемаль создал новый народ, применяя к жизни страны лучшие достижения культурного запада. В то время, как советский режим является очагом мирового пожара (пример Испании), Турция Ататурка признается в мировом концерте фактором мира. Доказательством этого является вся последовательно проводимая Турцией внешняя политика. Г. Джамалиан не может не знать о последнем восстании венизелистов в Греции и о роли сыгранной в этом случае Турцией. Болгария, как известно, намеревалась воспользоваться внутренними греческими беспорядками, чтобы захватить часть греческой территории, присоединенную к ней в результате мировой войны. Таким образом не трудно понять, что пожар на Балканах мог снова разгореться. Да и сам Мустафа Кемаль мог воспользоваться греческими событиями: есть ведь старые счеты и между Турцией и Грецией. Вместо этого Мустафа Кемаль, как известно, в 24 часа двинул войска к болгарской границе, и ему удалось сохранить мир на Балканах, а может быть и во всей Европе. Европа в лице Лиге Наций была весьма благодарна Турции.

Г. Джамалиану и его друзьям надо же, наконец, понять, что мы имеем дело не с Турцией Абдул-Гамида. К оценке нынешней Турции нельзя подходить с чувством исторической ненависти. Армянский опыт достаточно поучителен, чтобы убедить всех и прежде всего самих армян, что политика, руководимая чувством, всегда приводит к поражениям, если не к гибели.

Остатки армян живут еще в Турции и в полной безопасности. Взаимоотношения их с турками налаживаются с каждым днем все более и более. Об этом свидетельствует и декларация стамбульского армянского патриархата, опубликованная по случаю спора об Александретском Санджаке. Объявляя эту Турцию врагом, г. Джамалиану и всей партии дашнаков следовало бы подумать о тамошних их братьях.

Что касается Кавказа, то г. Джамалиан не может не понимать, что от идеи независимости Кавказа практически пришлось бы вовсе отказаться, если бы мы приняли его позицию вражды и к Северу, и к Югу.

Кавказу нужно освободиться от Севера и без помощи сочувствующих нам стран проблема независимости Кавказа была бы утопией. В числе этих сочувствующих Кавказу стран Турция и Иран должны быть на первом месте. До тех пор, пока мы не обеспечим себе этой сочувственной нам позиции со стороны Турции и Ирана, помощь, хотя бы и нескольких великих держав, не будет для Кавказа реальной и кто искренно желает независимости Кавказа, тот должен искренно добиваться дружбы с Турцией и Ираном. Такова наша география. В ней мы ничего изменить не можем.

С другой стороны, во имя чего объявлять нам Юг врагом Кавказа? ― вопрос, ради которого я знакомился с историей армянского вопроса в Турции и сведения о которой я дал в предыдущих статьях. Сведения эти, которые читатель наверное еще помнит, позволяют со спокойной совестью Констатировать, что турецкие армяне, бывшие в рассеянии от границ Кавказа и до Палестины, Заиорданья (Трансиордания – Ред.), Египта и др. провинций, о которых наверное не всякий даже кавказец слышал ― были для Кавказа совершенно чуждыми, а может быть и вовсе неизвестными. Наконец их уже и нет, а кто уцелел, то рассеяны по всему старому и новому свету.

Чем же может облегчить их участь политика мести, проповедуемая Джамалианом?

На предложение г. Джамалиана в наших отношениях с Турцией руководствоваться чувством мести за турецких армян и объявить Турцию врагом Кавказа мы честно и единодушно отвечаем: нет.

Арменией мы считаем, по примеру самих турецких армян, кавказскую Армению. Она является неотъемлемой частью Кавказа. Кавказ ей принадлежит, как и всем нам, и по отношению к ней мы всегда выполним наш долг.

***

Второе условие г. Джамалиана связано с территориальными притязаниями. По заявлению его в Азербайджане и в Грузии есть территории, населенное сплошь или в большинстве армянами. «Коль скоро мы братья ― говорит Джамалиан ― грузины и азербайджанцы должны были бы уступить Армении, имеющей всего лишь 36.000 кв. километров эти сравнительно небольшие клочки».

Что думают по этому поводу парижские грузины и азербайджанцы мне неизвестно, вернее всего ничего не думают. Вопрос этот относится к категории таких проблем, которые решаются на местах суверенными народами. Мы же полагаем, что в Кавказской конфедерации так, как мы ее себе представляем, вопрос о внутри-кавказских границах потеряет всякое значение и эти границы примут характер административного деления страны. Именно потому, что армяне являются наиболее малоземельным народом на Кавказе, никто в создании конфедерации так не заинтересован как они: конфедерация их устроит уже тем, что вся территория Кавказа будет для них и для их инициативы открыта.

Но, как оказывается, обсуждение территориальных притязаний армян не ограничивается его академической постановкой в кавказской аудитории в Париже. Армянские деятели в Париже в лице того же Джамалиана и г. Чобаниана пытались реально осуществить армянские вожделения на Кавказе. Об этом нам поведал наш постоянный сотрудник г.  Дагестани в своей замечательной статье в последнем номере «Кавказа». Я вынужден в нескольких словах остановиться на этой статье. Меня она окончательно убеждает в справедливости того, что я высказал в предыдущих статьях, о именно, что армянские социалистические партии всегда были национальными и в своих политических стремлениях находили возможным одновременно сотрудничать как с российскими социалистическими партиями, так и равно и с российским царским правительством. Теперь, оказывается, они пытались перебросить мост и к советской власти. 

Г. Дагестани знакомит нас с докладом секретаря армянской компартии Аматуни, который утверждает, что дашнаки были «агентами русского царизма и международного империализма». 

Речь, очевидно, идет о той роли, которую дашнаки играли на протяжении нескольких десятилетий и в период великой войны в Турции и о которой мы рассказали в предыдущих статьях. Тот же Аматуни утверждает, что из Парижа приезжал в Эривань известный армянских деятель и поэт Чобаниан, ведший переговоры с Ханджианом и между прочим сообщивший от имени г. Джамалиана, что «партия Дашнакцутюн стоит на позиции только (Т. Е.) идейной борьбы с советской властью».

Данная г. Дагестани документация производит впечатление, что, дашнаки в общем почти довольны политикой советского армянского правительства, которая по мнению г. Чобаниана вызвала бы еще больше сочувствия и одобрения, если бы добились в Москве пересмотра границ закавказских республик в пользу Армении.

Если сопоставить эти сведения из доклада Аматуни, приведенного г. Дагестани, с тем, что излагал нам г. Джамалиан, как условия сотрудничества армян с другими кавказскими народами, то вероятность таких сношений с правительством советской Армении становится весьма возможной.

Но если верно все то, что на основании исключительно советских источников поведал нам г. Дагестани, то приходится констатировать еще одну неудачу дашнаков осуществить программу маленьких вожделений (в рамках Закавказья) с помощью все той же России, хотя и красной. Факт особенно печальный. Трагизм этой «дипломатической» работы заключается в том, что она делалась за спиной и против армянских соседей. В который раз приходится нам, искренно болеющим душой за армян, осудить методы, практиковавшиеся до сих пор дашнаками и приведшие к гибели армянский народ! Печальные результаты этой политики, казалось бы, давно должны были заставить их подумать о перемене старой тактики.

И вот, оказывается, что нет: дашнаки продолжают идти старой дорогой. Доклад Аматуни, об этом красноречиво свидетельствует. И это дело то же, как и все прежние дела дашнаков, сорвалось. Нет, без решительного отказа от политики вражды к соседям, без отказа от стремления использовать в чисто армянских эгоистических целях враждебные Кавказу стихии, едва ли армянам удастся разрешить свою проблему.

Не к Сазоновым и Ворошиловым через наши головы должны быть обращены взоры гг. Чобаниана и Джамалиана, а на нас и только на нас, на народы Кавказа! Только опираясь на наше братство, армяне смогут спасти, сохранить и укрепить колыбель армянской нации!

О враждебности к Турции бессмысленно говорить. Россия за армян мстить не станет ни теперь, ни в будущем, сколько бы армяне на нее не ориентировались. А если бы Россия и вздумала идти на Стамбул, то не нужно забывать, что в мире найдутся еще новые Биконсфильды и когда понадобится они могут опять стать стеной у берегов Босфора. Мы зовем кавказских армян отказаться от политики мести за их заморских братьев. Вернуться к себе на Кавказ и вместе с другими кавказскими народами добиваться для Кавказа и для армян того, что реально возможно, а именно освобождения Кавказа и его независимость. Такая позиция армян, которая внушила бы доверие соседям, несомненно открыла бы новые горизонты, новые перспективы для полюбовного разрешения многих жизненных для армян и для всего Кавказа вопросов.

***

Мы не можем обойти молчанием третьего вопроса, возбужденного г. Джамалианом и который неоднократно ставился мне ребром многими армянами. «Будем ли мы защищать границы Кавказской Конфедерации как на Севере, так и на Юге?». Очевидно, армяне продолжают больше верить России, беспримерно их обманувшей, чем народам Кавказа. Между тем оснований для такого недоверия нет ни в прошлом, ни в настоящем нашей истории. Вся же политика дашнаков дает больше поводов для всякого рода сомнений и тем не менее вот уже сколько лет не армяне зовут нас в конфедерацию, а мы не устаем звать их создать с нами общий дом. Это обстоятельство очень важное и его нужно помнить. Кавказскую Конфедерацию, в которую мы зовем армян, мы мыслим, как государство и само собой разумеется, как таковое, конфедерация будет иметь границы и на Севере, и на Юге. Если бы конфедерация подверглась нападению с Севера и в защите северных границы горцы были бы предоставлены сами себе, то это не было бы конфедерацией. Равным образом, если бы Турция или Персия, которых мы считаем в нашей борьбе за освобождение нашими естественными союзниками и которым не мало досталось от того же Севера, вдруг напали бы на конфедерацию, мы с такой же энергией будем защищать наши границы и на Юге, как и на Севере.

В рамках журнальной статьи армянский вопрос достаточно исчерпан. Со строгой объективностью мы старались разобраться в армянских притязаниях, доложенных нам г. Джамалианом. Мы не оставили никаких недоговоренностей. Наша позиция ясна и определенна. Двери к сотрудничеству кавказских армян с нами открыты.

Тамбий Елекхоти.

Тамбий Елекхоти, Кавказ между Севером и Югом. // Кавказ (Le Caucase). Орган независимой национальной мысли. — Paris: Typographie Franco-Caucasienne, № 2/38, Февраль, 1937. Стр. 18―22.