СВИДЕТЕЛЬСТВА СРЕДНЕВЕКОВОГО АРМЯНСКОГО ПУТЕШЕСТВЕННИКА ОБ АРМЯНАХ, ЕВРЕЯХ, ОСМАНСКИХ ТУРКАХ, ЕВРОПЕЙЦАХ И ДРУГИХ НАРОДАХ - Часть III
Центр истории Кавказа,
Эльшад Алили
После Иерусалима, Симеона Лехаци в
составе группы из 600 пилигримов направился в сторону Халеба (Алеппо). По
сведениям Симеона среди них находились также полуверы – то есть полу-армяне и
полу-мусульмане. Они приехали из северной Сирии, говорили на армянском языке и
не знали турецкого. Эти полуверы подобно коптам Египта вначале обрезали
мальчиков, а после крестили. Во время поминок по усопшему вначале вызывали
христианского священника для службы, а после имама, чтобы похоронить покойного
(СЛ, 224-225). Симеон по пути из Иерусалима в Дамаск описывает места паломничества,
связанные с историями из Ветхого и Нового Заветов. Про Дамаск он пишет, как о благоустроенном,
богатом, изобилующем плодами, городе, который был больше Стамбула. Дамаск, по
его словам, отличался дешевизной и изобилием продуктов:
«Этот город
так привлекателен, что своей волею человек никогда не захочет удалиться от
[такой] красоты. Там мы увидели белый изюм, крупный, как хурма, зеленый
[виноград] и белый как снег хлеб; [там] пекут длинный и вкусный лаваш, и, когда его режешь, он тянется, как жилы,
а арабы кладут его на плечи и так несут. Точно так же [там] есть белая пастила,
превосходная айва и много других благ, вина и прочего.
Мусульмане
справедливо говорят: «Эвэл Шам, ахыр Шам» («Шамом
начинается, Шамом кончается». Шам (араб. الشام — аш-Шāм) – арабское название
Сирии и Дамаска в том числе – Э.А.). Мусульмане в [этом] городе очень
робки, человеколюбивы, богобоязненны, христиан любят и
никогда не говорят «неверный» или «неверующий», но «слуга Иисуса» или «хаджи».
Если аван или чобан кого-нибудь притесняет, все они бросаются на выручку и освобождают
[его], не допускают, чтобы [кого-нибудь] заставил незаконно работать или
[совершил] другие какие-нибудь несправедливости. Я не видел в других местах
таких приятных и добрых людей; они достойны христианства.
Там жило пять-шесть армянских семей. Сказали, что раньше
было пятьсот семей. Церкви и священники перессорились. Священники, ктиторы и
прихожане учинили шум и беспорядки, вплоть до того, что предали церковь неверным
и, сами будучи преданы неверным, уплатили штраф и были наказаны. Поэтому, из-за своей неправедности, рассеялись
они и исчезли, согласно Давиду, как сновидение (Псалт.,
72, 20). Горе мне, что повсюду армяне в ссоре и вражде [друг с
другом] и по справедливости зовутся хайками, то есть неединодушными.
[В городе]
было 40 тысяч греческих домов, там же местопребывание греческого архиепископа.
Сказали, что эфиопов рукополагает епископ Шама. Мы пробыли [там] три дня,
видели много вещей, изделий, кумачей и [разных] чудес, а также [много] зданий,
которые я не могу описать по отдельности» (СЛ, 229-230)
Который раз Симеон в своей книге
отмечает о вражде армян и их иерархов между собой – и это, по его мнению, и
являлось основной причиной расселения армян по миру. Он в этом отрывке также приводит весьма интересную этимологию этнониму «хай»
– неединодушный.
Известно, что самоназванием армян является этноним хай, а во
множественном числе хайк – армяне. Одной из главной исторической причины
не единодушия армян, то есть прихожан григорианской церкви является их разношерстное
этническое происхождение. А то, что в Дамаске в то время имелись 40 тысяч
греческих домов, является интересной информацией.
После Дамаска караван, в котором
находился Симеона Лехаци, держит путь в Халеб (Алеппо) – богатый торговый центр
средневековья. В центре города рядом с дворцом находились четыре церкви –
маронитская, греческая и две армянские. Кроме этого в городе имелись каменные
кельи армян. В армянской церкви католики имели три алтаря, где они проводили
литургию по субботам и воскресеньям. Армянский католикос Сиса (Киликия),
который являлся также и патриархом Иерусалима, тоже восседал в Халебе. По
словам Симеона в городе находилось триста домов армян, которые «подобно джульфинским (Нахичевань в
Азербайджане – Э.А.) и амидийсим армянам были мудры, очень богаты, благообразны
и имениты. Им принадлежали высокие, дорогостоящие дома из тесаного камня. Это
были благопристойные и крупные купцы, которые ездили в Багдад, Исфахан и Индию.
Но они не знали, ни армянского, ни
турецкого языков и все свое делопроизводство вели на арабском языке»
(СЛ, 233).
В Халебе Симеон также напоминает о могиле известного азербайджанского
поэта, суфия Имадеддина Насими (1369-1417), на которой выросли два тонких и
высоких дерева. Обычно в своих заметках Симеон редко отмечал о могилах
мусульманских святых. Упоминание Симеоном могилы Насими в Халебе спустя много
лет после его смерти свидетельствует о популярности этого суфийского святого также
в среде не мусульман.
В связи с прибытием пилигримов в
Халеб, Симеон упоминает об интересной традиции:
«Когда мы подъезжали к Халебу, в полудне пути [от него] нам навстречу
вышли армяне, мужчины и женщины, старые и малые, юноши и девушки, а также
сирийцы, копты, марониты и турки, ибо, согласно обычаю, когда приходят
паломники из Иерусалима, [все] должны выйти им навстречу» (С.Л. 234-235).
После встречи был дан помпезный праздничный
обед. Еще одно свидетельство, где отмечается, как в стране мусульман турок имеется
уважительное и почтительное отношение к христианским традициям, и к их практике
паломничества.
После Халеба путь Симеона
проходил по городам и селениям Мараша, Зейтуна, Сиса, Кесарии. И везде их
встречали с почетом, «мол, едут махдаси (титул паломника, посетившего святыни
Иерусалима – Э.А.) с Иерусалима». В
Кесарии (совр. Кайсери – Э.А.) по его сведениям, имелось 500 домов армян. «Те,
кто жили в самой крепости, армянского языка не знали и общались только на
турецком и персидском языках» (С.Л. 237). Увидел он также византийскую церковь, где
согласно преданию, патриарх Леонтий рукоположил в епископы парфянина Григория
Лусаворича – крестителя арсакидской (аршакидской) Армении и первого патриарха
армяно-григорианской церкви. Это предание о рукоположение Григория Лусаворича Византийско-православным
патриархом явно противоречит армянской версии о якобы апостольском происхождении
Армяно-григорианской церкви. То есть Армянская церковь не может иметь
апостольский статус, о котором сегодня так часто говорит армянская сторона.
После описания церквей и
монастырей Кайсери и вокруг Симеон продолжает рассказ о своем путешествии.
После Кесарии они побывали в Анкаре, Конии, Акшехире, Енгишехире, Сиври-Хисаре,
Кара-Хисаре. Во всех местах он упоминает о некотором количестве армян. По его
сведениям, вокруг Анкары рядом с древним монастырем имелись три армянских
деревень. В Акшехире они посетили могилу
легендарного Ходжа Насреддина, согласно преданию, жившего в сельджукскую эпоху
в этом городе. Ходжа Насреддин или Молла Насреддин — фольклорный персонаж
мусульманского Востока и некоторых народов Средиземноморья и Балкан, герой
коротких юмористических и сатирических миниатюр и анекдотов, а иногда и бытовых
сказок. Нередки утверждения о его существовании в реальной жизни в конкретных
местах, в частности в городе Акшехир в Турции. Симеон пишет о посещении могилы
Насреддина: «Оттуда мы поехали в Конию,
затем в Ахшар, Енкишар, где также живет немного армян. Там мы увидели могилу
Насреддина, над которой висел балдахин, и посмеялись» (С.Л.
241).
После Симеон вкратце рассказывает
о своем пути в Стамбул, откуда он затем возвращается в Львов. В Львове имелись
три архиепископства – польское, русское и армянское. Вне города было также три
армянских монастыря. По его сведениям, армяне Львова были очень богаты:
«В городе
было семьдесят домов армян; в каждом доме два-три танутера; а вне [города] шестьдесят домов пришлых и
немного местных. Горожане были богаты и достопочтенны, великолепны и
достославны, как князья, статные и азнауры; одежда у них была дорогая – из камки, шерсти, кармазина и сукна, а шапка
– бархатная, [отороченная] мехом. Одни владели селами, а другие – угодьями и
поселками; однако теперь владельцы перешли [в иной мир] и села достались
другим, впрочем, армянские названия сел еще сохранились.
Они
(армяне) имеют свой отдельный суд и меч, которые наказывают и казнят армянских
воров и разбойников, никто не
имеет права судить армян, кроме армянских судей. Танутеры одеваются в черное.
Среди них (армян) нет ремесленников, все они крупные и именитые купцы,
имеют векилей в Стамбуле, Анкурии, Спахане, Москве,
Гданске, Португалии и других [местах]. Среди них есть ходжи, которые имеют 50,
60, 80 и 100 тысяч курушей и более. Они
имеют мульки, сады, бахчи, плодовые деревья, парки,
вертограды, цветники, розарии, а также высокие дворцы, палаты и обильные
источники и большие и широкие пруды, изобилующие рыбой. Некоторые имеют даже
удивительные башни и дворцы на воде» (С.Л. 245).
По словам Симеона армяне жили также в таких
городах как Каменец, Язловц, Замостье, Луцк, Манкерман (одно из тюркских
названий Киева – Э.А.). Естественно также армянские церкви и монастыри были
богаты. Сами армяне Львова по рассказам Симеона были милосердны,
сострадательны. Любили церковь и молитвы. Женщины имели много благодеяний и
заслуг. Нагих одевали, больных лечили. На все праздники, и в особенности в
пасху всем велено было причащаться. Также
он пишет о кыпчакском языке
польских армян:
«Львовские
армяне не знают армянского языка, но говорят по-польски и по-кыпчакски, то есть
на татарском языке. Говорили, что местные армяне переселились [сюда] из
Ани; согласно историкам, они (анийцы) разделились на две группы: одна пришла в
Кафу и Аккерман, и до сих пор их [потомки] живут в Сулуманастре и говорят
по-армянски; другая – в Анкурию и оттуда в Польшу» (С.Л. 248-249).
Далее
Симеон приводит одно важное свидетельство, разрушающее очередную
пропагандистскую ложь из истории армян. По версии современных армянских
идеологов и историков, армяне были вынуждены покинуть средневековый город Ани
после якобы имевшей место резни, которую учинили «злые» сельджукские турки,
«ненавидящие» христиан. Однако, Симеон не упоминает о «резне» и разрушение Ани
связывает с проклятием Бога за то, что его жители погрязли в разврате и блуде.
В чем они провинились, Симеон буквально не объясняет, но приводит параллель с
Содомом и Гоморрой, уничтоженных Богом за разврат и блуд. Конечно, народная
молва может приукрашивать исторические события. Но в любом случае известно, что
город Ани, где имелись грузинские, армянские церкви, а также мечети разрушился
после сильных землетрясений. И как же грязно выглядит пропаганда обосновывающая
разрушение города Ани (где жили христиане и мусульмане) и расселение его
жителей по разным уголкам мира как результат сельджукских и монгольских походов.
По поводу причин разрушения Ани и переселения его спасшихся жителей Симеон
пишет:
«Это не
позор, что они анийцы (переселились – Э.А.), ибо хотя город и оставшихся в нем
[Бог] проклял, но ушедших [оттуда] благословил; как в древности [Бог] проклял
Содом и Гоморру, а Лота с его близкими спас, точно так же он погубил Ани вместе
с нечестивыми жителями, а добродетельных вывел из него, [или] как [он] оставил жить
Ноя, а весь мир предал гибели. Для мудрых этого достаточно» (С.Л. 248-249).
После Симеон рассказывает об эпидемии чумы и
пожаре в Львове, которые унесли много жизней. Немалое место в конце своей книги
он уделяет описанию битв во время войн между Османской Империей и Польшей, а
также между Московией и Польшей. Затрагивает он также войну между Османской
Империей и Кызылбашским (Сефевидским) государством. А конкретно поход Султана
Мурада IV (1612-1640) в 1635 году против кызылбашского шаха Сафи I (1611-1642). Перед
походом Султан Мурад издает приказ о высылке в восточную Анатолию граждан, а
также армян, приехавших менее сорока лет назад в Стамбул и др. города западной Турции.
По его плану после войны на захваченные у Сефевидов в основном кавказские
территории было намечено переселение жителей из Анатолии, занимающихся сельским
хозяйством, которые должны были обеспечивать дислоцированную османскую армию
фуражом и провизией. Сефевидский Шах Аббас I на принадлежащих Сефевидам территориях,
на которые претендовал османский султан, прежде переселил мусульманское и христианское население в глубинные
провинции Сефевидской империи. Шах Аббас сделал это зная о готовящемся сюда
походе османского султана и тем самым хотел усложнить продвижение и возможное
закрепление османов на этих стратегически важных приграничных территориях между
двумя империями.
Поэтому данный приграничный регион на какое-то время
оказался пустым, вследствие чего османская армия не могла долго оставаться здесь
без фуража и провизии. По этой причине султан Мурад задумал заново заселить эти
области мусульманским и христианским населением уже из Анатолии. Эта переселенческая политика, связанная с
османо-сефевидскими войнами, называется «сургуном» (ссылкой) и касалась не только
армян, больше всего мусульманского тюркского населения этих приграничных
регионов. По сведениям Симеона почему-то эти армяне, недавно засевшие в
Стамбуле и западных провинциях Анатолии, не желали возвращаться на свою родину
и совсем наоборот начали переселяться из Стамбула на Балканы, Румынию,
Прикарпатье. В результате в пути несколько сот семей были разграблены и
уничтожены разбойниками. При этом пришлые армяне отказывались возвращаться в
Восточную Анатолию. По выражению Симеона «некоторые
предпочитали даже броситься в море и умереть, чем возвращаться в свои области»
(СЛ, 269). Эти события Симеон описывает как большую трагедию армянского народа.
А в конце своей книги он эпизодически упоминает
Эчмиадзинского католикоса Мелхиседека, приехавшего во Львов и дает ему не
лестную характеристику:
«Меж тем в 1077 году армянского летосчисления (1628), в сентябре-месяце, в Польшу
приехал эчмиадзинский католикос Мелкисед, старый и седой, умом ослабевший и немощный, пьяница и
сребролюб. С ним было много епископов, подобных ему, и пьяниц. А от
науки они были очень далеки. Во Львове они пробыли полгода» (СЛ,
272).
О Эчмиадзинском католикосе Мелкиседека Симеон
упоминает в своей книге два раза. Первый раз во время приема у римского Папы в
1612 году. Там он описывает беседу между папой и армянским вардапетом Закарием
Ванеци – эчмиадзинским посланником католикоса Мелкиседека. По словам Симеона
позже этот вардапет Закарий уличается в какой-то позорной истории и ему велят
убраться из римской страны. Во второй раз уже о Мелкиседеке Симеон пишет в
конце книги и как видно из вышеприведенного отрывка отзывается о нем очень даже
нелестно. Чтобы называть в открытую католикоса и его епископов пьяницей,
сребролюбом должны иметься веские причины.
Видимо Мелхиседек вызывал отвращение у многих современников, что стало
причиной сложившегося о нем нелестного мнения. Может, поэтому Симеон во время своего
паломничества не посетил Эчмиадзин? Ведь Симеон Лехаци сделав со Львова
огромный путь в Османскую империю, посещает многие армянские церкви и
монастыри, Стамбула, Измира, Анкары, Себастии, Конии, Кесарии, Муша, Сиса,
Халеба, Дамаска, Иерусалима и др. центры. Но не удосуживается посетить
Эчмиадзинский католикосат.
Становится
ясно почему польские и украинские армяне в то время признавали верховенство
Сисского католикоса и не признавали авторитет Эчмиадзинского престола, учрежденного
в 1441 году по приказу султана государства Каракойунлу Джахан шаха Хакики. Это
сегодня впоследствии фальсификации истории Эчмиадзин объявляется исторически
первым и главным престолом армян, которую якобы учредил сам Григорий Лусаворич.
Но тогда сами образованные армяне на эту ложь не поддавались. Видимо поэтому
Симеон расхваливал благодетель только польско-украинских, амидских (Диярбекир)
и дамасских армян, признающих верховенство Сисского католикоса. А об остальных
армянах выражался крайне негативно.
Резюмируя цикл статей о книге Симеона Лехаци, отметим,
что она изобличает сегодняшних армянских пропагандистов. Автор,
пропутешествовавший от Балкан до Иерусалима и обратно, побывавший во многих
городах Османского государства часто хвалит и лестно отзывается о турках. И
вопреки этому нередко выражается об армянах в очень негативном тоне, обвиняя их
в воровстве, пьянстве, мошенничестве, взаимной ненависти и вражде, убийствах,
мужеложстве и во многих человеческих пороках, которые явились причиной всех бед
армян.
Симеон в своей книге несколько раз четко дает знать, что все причины бед
армян, их расселения и не желания возвращения на родину находятся в их порочности,
взаимной ненависти, вражде между самими армянами, вследствие чего их страна
разорилась. Хотя вот уже больше 300 лет как армянская пропаганда пытается
представить армян как мученический этнос, подвергнувшийся со стороны
мусульманских тюркских правителей резне, изгнанию, унижениям во имя веры. Но
из книги Симеона становится ясно, что многие армяне в мусульманской среде богатели и
имели большие доходы. Так, или иначе, в истории Армянской церкви и ее
прихожан есть много темных моментов, о которых умалчивается, а причины
проблем сваливаются на другие народы. И уже сложилась армянская традиция связывать
все бедствия и проблемы армянского народа только с внешними причинами, врагами
и разорениями.
Комментарии: