СВИДЕТЕЛЬСТВА СРЕДНЕВЕКОВОГО АРМЯНСКОГО ПУТЕШЕСТВЕННИКА ОБ АРМЯНАХ, ЕВРЕЯХ, ОСМАНСКИХ ТУРКАХ, ЕВРОПЕЙЦАХ И ДРУГИХ НАРОДАХ - Часть II
Центр истории Кавказа,
Эльшад Алили
Первую часть читать здесь
Приводимые С. Лехаци некоторые сведения о жизни
евреев в католической Европе, являются важными историческими фактами. В отличие
от Западной Европы, где евреи находились в сложном положении и подвергались
гонениям, в мусульманской Турции они контролировали многие сферы торговли, в
быту имели широкие права со всеми подданными государства. С.Лехаци отмечает,
что гонения на евреев в Европе инициировалось церковью. Что по указу Римского папы
евреи в каждую субботу были обязаны посещать церкви, и выслушивать нотации о
страданиях Христа. И во время этого процесса нередко их даже избивали дубинкой:
«В стране
папы существует еще одно хорошее правило и строгий указ о евреях, согласно
которому они каждую субботу должны ходить в церковь; для них отвели церковь
имени св. Троицы, чтобы мужчины и женщины, старики и юноши собирались там; если
кто-нибудь из них не окажется там, его наказывают тяжелым штрафом. В этот день
(субботу) исполнители и воины ходят из дома в дом и уговаривают [идти в
церковь]; если обнаружат, что кто-нибудь спрятался, его подвергают тяжкому
наказанию. Когда они, собравшись у церкви и помимо своей воли обнажив головы,
входят внутрь и видят страсти Христовы и образа святых, скорбят и смущаются и
не желают больше смотреть на них. Затем они садятся группами, во главе каждой
группы [сидит] солдат с дубинкой, то есть ясахчи. Когда они рассядутся, входит мудрый и сведущий в Ветхом и Новом
заветах вардапет, который знает еврейский язык, и,
поднявшись на амвон, читает проповедь о вочеловечении Христа, о том, что
Христос – бог и Мессия; он приводит свидетельства пророков и патриархов и их
писанием и на их языке укоряет их и порицает. Меж тем рабби и хаханы и блюстители веры, чьи глаза, согласно Исайе, слепы, а сердца
окаменели, не хотят слушать и [либо] затыкают уши, либо притворяются спящими,
согласно пророку Давиду: «Затыкает уши свои и не слышит голоса заклинателя»
(Псалт., 57, 5-6).
Увидев
это, солдаты, которые для того там и сидят, сильно ударяют их дубинкой по голым
черепам, пока они не закричат «вай» и не откроют глаза. Таким образом те, в
чьих сердцах возродится бог, обращаются в истинную веру, и не проходит дня,
чтобы еврей или мусульманин не обратился ко Христу. Вот какие притеснения
терпят евреи!
В стране
франков евреям законом запрещено также заниматься мастерством и ремеслами; [они
не могут] ни торговать по мелочи, ни в лавке сидеть и ничего другого делать, но
только продавать старье, быть старьевщиками; они [не могут] ни пошлины взимать,
ни подати, ни налоги и ничего другого, как это делается в Польше или Турции,
где они все держат в своих руках, все захватили. В какое бы дело ни вмешались
нечестивые, там исчезает благодать, ибо они криводушны и лицемерны. Поэтому та
страна (франков) безупречна и чиста. Евреям также наказано, чтобы они
обвязывали голову большим увяслом, как чауши, но только не белым, а желтым, а те, кто богаты и зажиточны, надевают
желтую шапку либо пришивают кусок желтого шелка или шерстяной [материи], дабы
отличались нечестивые от святых, подобно тому как в Стамбуле надевают
шапки-колпаки. Впрочем, в Польше христиане и евреи равноправны, поэтому не
можешь определить или отделить их друг от друга; и не только миряне, но и
священники и духовные чины одеваются одинаково; [им принадлежит] вся власть,
сбор пошлин, таверны, ханы и гостиницы; они
имеют даже мосты, усадьбы, села, поселки и все прочее, ибо христиане преданы в
их руки. Поэтому [поляков] часто зовут полухристианами, или, как говорят
франки, [они] мецо-христиане….
В Испанию
евреям или еретикам войти невозможно, ибо, если кто-нибудь узнает, сожгут на
костре, подобно тому как христианам невозможно войти в Мекку и Медину.
Поэтому только их (испанцев) зовут католиками, [а их веру] святой верой. Хотя в
стране папы есть евреи, однако как слуги и рабы, ибо сколько ни бывает
праздничных дней либо торжеств, порох для пушек должны давать евреи, а когда
галеры отправляются против врага, они обязаны обеспечить их хлебом, припасами и
всем необходимым. Точно так же они два-три раза в год платят налоги. Они совсем
не имеют мульков, но живут арендой и находятся под властью
других. Мы видели на галерах большое число пленных, и многие из них крещеные»
(СЛ, 138-141).
После посещения святых мест в Италии Симеон
Лехаци сев в корабль возвращается в Анатолию с целью совершения на этот раз
паломничества в Муш (город на востоке современной Турции). Проплывая по берегам
морей, Симеон делает заметки о греках, и об их отношении к армянам, которые
обусловлены исторически негативным отношением Византийской православной церкви
к Армяно-григорианской. Лучше привести сведения Лехаци без изменений, ибо тот
эмоциональный фон по отношению к грекам, а также роль ранних арабских халифов и
османских турок, которые стали благодетелями армян и явились спасителями армян
от греков, лучше него никто не опишет:
«…Если
пересчитать все, сколько ни есть, острова от Венеции до Стамбула и оттуда до
Трапизона, повсюду [живут] греки; точно так же во всех прибрежных местах обоих
берегов Белого (т.е. Средиземного) и Черного
морей живут одни греки. Впрочем, греки тех мест были очень злы и неправедны и
злейшие враги армян. При виде нас они плевали и кричали: «ишкил», что значит
«собака» и «еретик», и, если кто-нибудь [из армян] ел или пил из их посуды,
тотчас разбивали ее, даже если она была дорогая.
Действительно вышеприведенные Симеоном
исторические факты подтверждаются другими документами. Если во времена
Византийской империи армяне подвергались гонениям, а нередко и уничтожению, то
при Османской империи армяне увеличились в количестве и рассеялись по многим
краям и странам мусульманской державы. Как бы Симеон не хулил греков, но между
греками и армянами были и теплые отношения тоже. Например, в провинции Харпут
Восточной Анатолии греки с армянами уживались так прекрасно, что подвергались даже
ассимиляции со стороны армян. Во всяком случае, об этом отмечает сам же Симеон:
«…Армяне и сирийцы были дружны, ибо отдавали и брали друг у
друга девушек [в замужество], и, если кто-нибудь из армян умирал, звали на похороны
сирийского иерея, а [если умирал] сириец, то армянских священников, и все
говорили на армянском языке. Среди них были и греческие села, [жители]
которых так же отдавали [своих] и брали [армянских] девушек; они были очень
дружны и единодушны с армянами и говорили на армянском языке, так что не
поймешь, кто армянин, кто грек, кто сириец, ибо между ними ни в чем
нет различий» (СЛ, 153)
С Харпута, который Симеон именует Харберд,
начинаются его невзгоды, потому, что с этого региона и дальше на восток
этническая картина региона меняется, и следствие этого характер и отношение к
христианам местных жителей и властей также отличаются от характера жителей
областей, где основным населением являлись тюрки:
«У вардапета, который ко мне был очень добр, я прожил
две недели. Он посоветовал мне: «Лучше ты свою лошадь не бери с собой, но
оставь лошадь здесь, у меня, а также перемени одежду и надень старую, бедную, ибо
здесь [уже] Курдистан». И я поступил так, как он приказал. Янычары были так
злы, что не позволяли христианам садиться на лошадь или на мула, надевать
хорошую чуху, иметь сад, большой дом, но все у них
отбирали…» (СЛ, 153-154)
Действительно там, где основным населением
являлись тюрки христиане, и иудеи могли свободно путешествовать на лошадях. Но
уже в тех областях, где большинство населения составляли курды и арабы -
христианам и иудеям запрещалось ездить на коне, и они там пользовались такими
вьючными животными как ослы, верблюды и быки. Любопытные сведения Симеон
оставляет о курдах в связи с монастырским комплексом имени святого Карапета
(Иона Крестителя). Оказывается, все крестьяне земель данного монастыря были
курдами:
«Увидев
куполы мушского султана, св. Карапета, мы пали ниц и исполненные великой
радости возблагодарили бога, который сподобил нас увидеть св. Карапета. Слава
богу! Это была большая и великолепная каменная сводчатая просторная церковь с
двумя куполами; верх ее, как у мечети, был свинцовым. Войдя внутрь, мы увидели
большой огороженный двор со множеством келий и помещений. Там были один
избранный и богоугодный вардапет по имени
Погос, четыре епископа, 15 иноков, акономы и дьяконы. Все мшаки (мшак (մջակ) –землепашец, крестьянин, поселенец –
Э. А.) были курдами и свободно говорили на армянском языке, и не только в
монастыре, но по всей Мушской долине и области курды говорят по-армянски и
клянутся именем св. Карапета» (СЛ, 157)
Из этих слов становится ясным, что прихожанами и
основными работниками церквей Мушской области были курды. То есть курды Мушской
области имели армяно-григорианскую веру и видимо Евангелия, изданные в
османскую эпоху армянским шрифтом на курдском языке, предназначались для таких
них.
После Муша Симеон продолжает свое паломничество,
и описывает церкви монастыри, начиная от Себастии. По его сведениям, в
Диярбекире, – который он называет Тигранакертом, впрочем, также ошибочно, как и
другие армянские авторы – имеются «тысяча
богатых, зажиточных, достопочтенных армянских семей» (СЛ, 162). Он вообще
восхищается Диарбекиром, красотой города, его изобилием и его армянскими
жителями:
«Горожане
очень зажиточны и благопристойны; садясь за ужин, не пьянеют, не говорят много,
но [держатся] кротко и спокойно, ибо все они начитаны, знатоки томара и даровиты; и разговор, и торговля и беседа
– все ведется вежливо и со знанием; говорят они на грабаре и высоким стилем. Сами они величавы, высоки
ростом и сильны подобно джульфинцам и полякам, так что человеку приятно на них
смотреть. Ныне там находятся армянские Афины…» (СЛ, 162-163).
Есть еще одно важное свидетельство Симеона о
процветании армян в Османской Турции. Стоит отметить, что престол сирийского
патриарха находился в Диарбекире – в древнем сирийском городе. Там же имелся
престол армянского епископства. Сам город был центром беглярбекства. По
сведениям Симеона недалеко от Диарбекира находилась также капище неких
солнцепоклонников, говорящих на армянском языке – видимо езидов, многие из которых,
по-видимому, впоследствии арменизировались окончательно:
«За
Мардинскими воротами [Амида] мы увидели капище; сказали, что это молельня
солнцепоклонников и что раньше в каждый канун воскресенья они, собравшись там,
до вечера ели, пили, а когда темнело, зажигали свет, немного молились, затем,
погасив огонь, словно животные с бесстыдными и распутными лицами блудили друг с
другом, отцы совокуплялись с дочерьми, братья с сестрами, а матери с сыновьями,
как во времена идолопоклонства. Когда об этом дали знать беглербеку, он позвал их, ибо там [такое] сборище
солнцепоклонников, как в Арзруме [сборище] цыган, и повелел им не ходить туда
(в кумирню). [Тогда] сообщили ему, что они не имеют молитвы (вероисповедания):
они не армяне, не евреи и не греки, только говорят по-армянски. Снова он
призвал их и говорит: «Какой веры вы придерживаетесь?» Они ответили, что
армянской. Говорит он им: «Тогда идите в их церковь, а если нет, ходите в нашу
мечеть, иначе предам вас мечу». Принялись они вопить и, дав взятку, пообещали
ходить в армянскую церковь. Тогда отпустил он их и огласил строгий указ, мол:
«Кто не пойдет [в церковь], имущество – царю, а голову отсечем». Мечеть же их
осталась заброшенной, ибо они рассеялись: одни отправились в Персию, другие – в
Сирию, половина – в Токат, Марзуан и другие места. А те, кто остался там, из страха
и ужаса нанимали какого-нибудь армянина, мол, ходи вместо меня в церковь. Иные
же из недели в неделю поочередно и по порядку ходили в церковь, но поневоле –
как евреи в римскую церковь» (СЛ, 163-164).
После
Диярбекира Симеон возвращается в Стамбул, проживает там год, работает писцом,
копит деньги и готовится к паломничеству в Иерусалим. После скитаний по морю,
он прибывает в Каир, «где по статистике проживали 40 тыс. семейств коптов. Все
они богаты и зажиточны. Они поступают согласно еврейской ереси, ибо, как и
евреи, обрезают мальчиков, а когда они достигают 10-12 лет, крестят их подобно
арианам…» (СЛ, 169-170). Оставил он также сведения о евреях Каира:
«В Мсыре (Египте
– Э.А.) есть 80 тысяч домов евреев, все они состоятельны и богаты, и так же,
как и в Польше, все находится в их руках: и харадж, и таможни, и таможенные пошлины, и монетный двор, и прочее; а самые
богатые из них ходят в сопровождении 10-20 телохранителей» (СЛ, 174).
Виден явный диссонанс с жизнью евреев в
католической Европе. Весьма неприятные впечатления у Симеона вызывали феллахи и
арабы. Арабов часто он называл разбойниками:
«У нечестивых арабов грудь голая, лица безобразные, губы
отвислые, и сами они наглы и бесстыдны и никчемны; нет у них ни стыда, ни
брезгливости; один отправляет на воду нужду, другой входит в [эту] воду,
отводит мусор и пьет. Также развратны и бесстыдны женщины, не стыдятся друг
друга, ходят голые и позорные; точно так же в баню ходят без покрывала,
открыто; банщики укладывают их и моют срамные места мужчин и женщин. И так как
нет дров, то печи топят мусором, от чего бывает дым и дурной запах. И я
вспоминал турецкие бани, еду, все благополучие, а также их благочиние,
вежливость и всю благопристойность – и вздыхал. Те даже не харкают и не плюют
перед человеком, а эти мочатся, пачкают и совершают много других нечестивых и
омерзительных вещей, о которых не считаю нужным писать, чтобы не осквернять
вашего чистого слуха, ибо они очень гадки и грязны. Да еще гордятся, мол, мы
дети Мехмета и истые исмаилиты, а турки лишь наполовину, чужие и
незаконнорожденные [дети], не такие, как арабы; хондкар тоже рожден от
служанки и не настоящий мусульманин. Они (мусульмане) враждуют друг с другом:
персам не нравятся турки, туркам – курды, впрочем, [арабы] считают персов
хорошими, мол, они дети Авраамовы» (СЛ, 175-176).
По генеалогическим линиям, принятым на
средневековом Востоке персы и арабы считались двоюродными братьями по отцу. По
сведениям Симеона в Каире некогда было 30 тысяч домов армян и от них остались
церкви (СЛ, 179). Это является свидетельством широкого размаха прозелитической
деятельности григорианской церкви. После рассказов о жизни христиан в Египте
Симеон пересказывает путь и паломничество в Иерусалим. А рассказ о самом
городе, жизни и обычаев христиан, описание Голгофы, Гефсимании, горы Елеонской,
Вифлеема, Иордана, о жизни армянских церквей и монастырей у него занимает много
страниц. По его сведениям, армянский монастырь св. Акопа в Иерусалиме был
настолько просторным, что смог бы вместить 10 тысяч паломников (СЛ, 199).
Естественно это свидетельствует о зажиточности армян и григорианской церкви на средства,
которых можно было построить такой монастырь – по выражению Симеона «подобно
городу».
При этом Симеон несколько раз отрицательно
выражается про арабов, которых он называет разбойниками и ворами. И нередко со
вздохом сравнивает правление арабов с правлением турок. По сравнению с другими
мусульманами упоминает доброе отношение турок к христианам, в том числе и
армянам:
«В стране
арабов существовало злое правило, которого не было ни в Турции, ни в Персии:
христианам нельзя ездить верхом на лошади, верблюде или муле, а только на осле.
На верблюде, говорят, ездил Мехмет, поэтому они почитают верблюда и величают;
точно так же шапки из верблюжьего волоса, шерстяные ткани или что-либо иное [из
шерсти верблюда] христианам носить не дозволяется; [шапки] надевают на голову и
набрасывают [шерстяной плащ] на плечи только мевляны. Впрочем, и на осле нельзя было проезжать перед судом и мечетями и
вообще по городу, но только пешком. Я, злополучный, не зная этих горестных
обстоятельств, проезжал в Мсыре верхом на осле мимо суда. Вдруг на меня
набросились ясахчи, дубинкою нанесли мне много сильных ударов
по голове и спине и даже сбросили меня наземь. Я не понимал [причину]
неожиданного несчастья, постигшего меня. И [тогда] они сказали: «Больше не
садись на осла, ибо не велено, но ходи пешком». Не разрешали также хоронить с
почестями и пением мертвецов, а словно падаль укладывали [их] на доски и
безмолвно несли, да и то по безлюдным улицам, как
евреи в Польше; а если кто
встречает, то толкает или отворачивается, как от гроба богоматери, и еще
ругают верующих, обзывая: «назареянин», «упрямец», «собака», «свинья», тогда как турки говорят только «неверный» и «неверующий».
Самые злые – арабы, персы и курды, ибо они ругают не только человека, но и веру
[его], законодателя, крест и причастие и другие святыни, о чем не смею даже
говорить, или писать здесь, на бумаге…» (СЛ, 204-205).
Продолжение следует
Комментарии: