Тамга как прообраз письменности у древних тюрков
газета Каспiй Эльшад Алили
Культурное наследие того или иного народа нельзя рассматривать сугубо с точки зрения истории, антропологии, народного фольклора или социологии. Потому как единицы культурного наследия складываются и формируются в совершенно различных социально-психологических условиях. В познавательном плане изучение социально-психологических обстоятельств, при которых образовались единицы культурного наследия того или иного народа, для исследователей представляется весьма сложной проблемой. В этом аспекте, чтобы изучить этногенетический тип сознания азербайджанского народа, выявить многомерные пласты коллективного разума требуются глубинные этнографические исследования, опирающиеся на народно-прикладное искусство.
Исследования древних наскальных изображений выявляют общность многих символов, используемых различными древними народами. Правда, при этом в разных регионах им придаются совершенно иные значения. Но в любом случае, выражаясь образно, эти символы представляют собой некий ДНК культурного наследия или так называемый архетип культурно-социальной генетики. Иначе говоря, символы являются выражением концептуального мышления, а искусство – образным восприятием всего мироздания определенным культурным слоем населения. В этом аспекте тюркская тамга – весьма значимое архивное свидетельство.
Тамга у тюрков появилась в стародавние времена, когда еще не было письменности, и с того времени находит свое применение повсеместно, в том числе в геральдике. Некоторые тамги явились прообразами отдельных букв рунического алфавита тюрков и других народов. В зависимости от сфер применения, они использовались в разных отраслях. Рунические буквы, обереги, государственные символы, искусство ковров, каменные памятники и надгробия, а также определяющие статус-кво документы – наглядное тому свидетельство.
Символы в культуре тюрков являются аутентичными свидетельствами, имеющими, прежде всего, мифологические особенности. Они отражают статус и независимость того или иного рода. Известно, что каждый из 24 огузских родоплеменных союзов имел свою тамгу, которой также маркировали ареал проживания и образцы производственно-социальной сферы того или иного рода. То есть тамгой метились границы каганатов и родовых союзов. Научное изучение тамги и тамгообразных знаков ведется уже более двух веков, и хотя достигнутые успехи несомненны, данная тема и многие связанные с ней проблемы все еще далеки от разрешения.
Тюркские тамги, исторические корни которых теряются в тысячелетиях, возникли как минимум в целях взаимной коммуникации, то есть для передачи определенной информации, и являются историческими документами, зафиксированными в графическом порядке, где эстетическое восприятие достигает своей цели. В силу указанных причин эти символические знаки кроме таврирования имущества, родовой идентификации, удостоверения, украшения и декоративно-прикладного искусства, больше всего доминируются психологическими аспектами надсознания, сознания и подсознания.
Тамги, которые нередко использовались в декоративном искусстве, в основе своей воспринимались как священные и потусторонние праформы, или, выражаясь термином известного психоаналитика Карла Густава Юнга, как архетипы. Даже в самом простом понимании считалось, что, заключая в себе силы над природными стихиями, они могли защитить от неудач, несчастий, сглаза и порчи. В этом контексте заключается одна из главных причин прикладного характера тамгообразных знаков.
При всем своем символизме и психологических ассоциациях тамги, в основном, выражались простыми начертаниями, но при этом, как отмечалось выше, в своем символическом выражении несли в себе сакральные слои надсознания человеческого мышления.
Почти во всех древнетюркских захоронениях (да и в поздний период) можно зафиксировать тамгообразные символы, каждый из которых ничем не повторяет предыдущий. При этом нетрудно заметить, что тамгаобразный символ не фиксирует имя, год рождения и дату смерти усопшего. То есть вместо информации, удостоверяющей личность усопшего, обращает на себя внимание его принадлежность к определенному клану, роду или уруку. Таким образом стирается понятие о личности, и на передний план выходит оджаг, род (эль или улус). Можно с определенностью сказать, что древние тюркские народы таким образом делали упор больше на коллективное, нежели на личностное. Иногда встречаются могилы, на которых вместо одной высечены сразу две тамги, что свидетельствует о родовых знаках супружеской четы из разных родоплеменных объединений.
Термин «тамга» исследователями переводится с древнетюркского как нанесение печати, штампа, что лишь частично отображает его многофункциональный смысл. Очевидно, такой подход обусловлен клеймением тамгой, или, иначе выражаясь, таврированием скота, имущества, оружия и даже урожая. По этому поводу в исторических документах есть определенные выражения, такие как, например, «Mühür bastı, buğdayga» у Хорезмшахов, или, скажем, «Tamga daruba buğdayga» – у Чингизидов.
Тамги, которые присутствуют на древних коврах, изделиях искусства и надгробных камнях, скорее всего являются историческими документами, определяющими запредельное мировосприятие, и если назвать их творчеством народно-прикладного искусства, это будет только частичным отражением действительности. То есть они являются производными абстрактными моделями сознательных и поведенческих стереотипов, которые вылились в мотивы, фигуры, символы и образы. Эти символические документы истории не очень-то отражались в официальных учрежденческих институтах, и по этой причине являются обнаженным отражением чувств, мыслей и воззрений того или иного улуса.
По имеющимся этнографическим данным, прототипами тамги могли выступать простейшие геометрические фигуры (круг, квадрат, треугольник, угол и др.), сакральные пиктограммы, птицы и животные, бытовые предметы, орудия труда, оружие и конская сбруя, иногда буквы рунических алфавитов. Не исключено, что прототипами многих знаков являлись тотемные животные или иные символы, восходящие еще к древним религиозно-мифологическим воззрениям доисторического периода. Поэтому графемы (единица письменной речи. В алфавите – буква напр., а, б и т. д.; в неалфавитных системах письма – слоговой знак, иероглиф, идеограмма и др. Графема однозначно отличима от любой другой единицы этой же письменности) многих знаков могли одновременно или последовательно использоваться сразу в нескольких территориальных и хронологически не связанных обществах. При этом пиктограммы подвергались определенной стилизации, неизбежной при нанесении знака на выбранную поверхность тяжелым инструментом – гвоздь, зубило, нож, тесло и т.д. Основные требования, предъявляемые к тамгообразному знаку, – это графическая выразительность и лаконизм в передаче информации.
Сложная семантика многих тамга, особенно восходящих к родовым культовым символам или даже тотемам, допускает их использование и в качестве оберегов. Тамга как персонификация человеческой группы – семьи, рода, племени – могла выступать и в качестве символа сакральной мощи конкретного коллектива, защищающего своего представителя.
Древнетюркским шаманским космологиям свойственно трехчленное деление мироздания – на верхний, средний и нижний миры, каждый из которых, в свою очередь, членится на несколько ярусов и многоуровневых слоев. Эти миры соединены мировым деревом, которое также является символом Умай. Сущность мировоззрения вырисовывается через знаковые сигналы, охранно-запретные символы – тамга, украшения орнаментов. Эти особенности в цветовой гамме и символическом выражении нашли отражение в коврах, орнаментах и предметах домашней утвари. В этом аспекте «Мировое дерево» (Дунья агаджы) со своей многогранной символикой присутствует во всех сферах быта древних тюрков, начиная от вышивок полотенц, покрывал, одежды, конной сбруи вплоть до ковров и миниатюр.
Само понятие «Мировое дерево» или «Древо жизни» в историческом аспекте не принадлежит определенной культуре, так как истоки этого образа теряются в глубине тысячелетий. Этот древний символ больше встречается вне рас и религий и является универсальным представлением о мире, который существует практически во всех мифологиях мира. По представлениям древних тюрков, корни этого древа уходят в мир усопших, ствол находится в мире людей, а верх упирается в мир горний. По мнению исследователей, отсюда исходит сохранившийся до наших дней у тюрков обычай подвязывания разноцветных ленточек на деревья. Например, в мировоззрении древних тюрков существовало представление о колыбели с душами будущих детей, которые висят на «Мировом дереве».
Поэтому, изучая историю и социально-культурную этнографию тюрков, прежде всего следует дать этнографическую оценку искусству создания ковров, килимов, каменных памятников, ибо они являются обнаженным отражением чувств, мыслей и воззрений древних людей, и как исторические документы не подверглись влиянию официальных институтов социальной надстройки.
Символы для древних людей служили и средством коммуникации. Они могли рождаться на почве взаимосвязи разных социально-культурных слоев, которая образовывалась вследствии перенятия коллективного и индивидуального опыта на базе определенных знаний, имеющих многовековые традиции преемственности. То есть можно с определенностью сказать, что люди в древности жили не только в физическом мире, но и в космическом пространстве символов. Язык, мифология, искусство, религиозные воззрения являются производными разных стадий этого мира символов. Мифология человечества, его тематика выражены чисто символически. В этом понимании мифы и традиции символов отражают религиозное восприятие духа человека.
Поэтому, чтобы осознать деятельность человека и вообще человека определенной эпохи, в первую очередь нужно познать язык символов и социально-культурную среду, породивших это явление, посредством которого они выражались.
Кроме всего прочего, тюркские тамги и наскальные изображения донесли до нас богатейшую архивную библиотеку, которую еще предстоит освоить, потому что эти знаки и символы, раскрыв для нас мировоззрение предков, позволят соприкоснуться с теми сферами мироздания, с которыми в непосредственном контакте сосуществовали древние тюрки.
Только в случае осознания этих линий коммуникаций и видение мира, которые скрыты в нашей генетической памяти, мы не просто причастимся к мировосприятию своих предков, но и познаем (вернее вспомним) многие тайны мироздания, начиная от сотворения бытия и роли человека в этом безмерном мироздании. И тогда, как минимум, мы поймем, почему в лексике древних тюрков не было таких слов как родиться (doğulmag) и умереть (ölmək), а вместо них употреблялись такие слова как «Yerləmək» (приземлиться, сойти на Землю) и «Uçmağa Varmak» (возноситься).
Комментарии: