Акты армянского культурного терроризма против Азербайджана

6/11/2011   Азербайджан , Армянский терроризм и фальсификации

В 1828 году после присоединения к России Эриванского и Нахичеванского ханств на их территории была создана Армянская область. Начался период массовой армянской миграции из Турции и Ирана в Российское Закавказье. Тут-то и были востребованы карты Армении I века до н.э., доказывавшие принадлежность армянам земель упомянутых ханств. А доказывать это нужно было потому, что значительное большинство населения «Армянской области» состояло из азербайджанцев. О неармянском характере этих земель свидетельствовали топонимы, архитектурные памятники и многое другое.

Так началась кампания по выдавливанию азербайджанцев и следов их присутствия с территории новообразованной Армении, успешно закончившаяся в начале 90-х годов XX века.

Наступление на азербайджанское культурное наследие велось по следующим направлениям.

Культурный плагиат: присвоение произведений азербайджанского музыкального, архитектурного, прикладного и прочих видов искусств.

Арменизация: изменение азербайджанских топонимов на армянские.

Ликвидация: то, что по соображениям здравого смысла нельзя было присвоить и арменизировать (мечети, гробницы, кладбища), просто уничтожалось.

Примеров культурного плагиата особенно много в музыкальной сфере. Значительное количество азербайджанских народных песенных и танцевальных мелодий представлено как армянские. Не избежали подобной участи и произведения азербайджанских композиторов. Причина присвоения произведений азербайджанского музыкального искусства проста. Это – азербайджанское культурное влияние. Классик армянской литературы Хачатур Абовян писал в начале XIX века: «Наш народ настолько вошел во вкус их языка, что песни, сказки, пословицы – все у нас по-тюркски...» (Абовян X. «Раны Армении». Ереван, 1977. С. 112).

Так что названия азербайджанских заимствований, как правило, не изменялись. Например, в Армении довольно популярен танец «Кочари». Это слово переводится с азербайджанского как «кочевник». Поскольку в Армении часто противопоставляют армян («оседлых», а потому «культурных») азербайджанцам («кочевым», а потому «бескультурным»), заимствованный характер танца «Кочари» вполне очевиден.

Впрочем, нужно ли ставить заимствования в укор армянам? Все народы взаимодействуют с соседями и часто перенимают у них формы народного творчества. На протяжении многих столетий армяне не только соседствовали с тюрками (турками в Турции и азербайджанцами на Кавказе). Они жили в государствах (Османской Турции, Иране Сефевидов и Каджаров), где турки и азербайджанцы составляли правящий класс. А следовательно, доминировали в определении эстетических и художественных вкусов. Так что вряд ли у армян был большой выбор по части заимствований. Не случайно они давали высокую оценку музыкальному творчеству и языку соседей: «А ведь певали по-тюркски. Многие из них [армян] ни одного слова не понимали, но душа слушающего и созерцающего улетала в рай и возвращалась...»; «Проклят тюрок, но слово его благословенно». (Абовян X. Указ, соч. С. 28, 54).




Неудивительно, что вместе с музыкой армяне перенимали у соседних народов и музыкальные инструменты. Среди них – знаменитый «армянский дудук». Это не что иное, как азербайджанский балабан, возможно, названный армянами «дудуком» вследствие недостаточного знания азербайджанского языка. «Дудук» по-азербайджански означает «свирель». Похожее слово (дудка) есть и в русском языке, возможно, заимствовано из татарского. 

По чужим нотам


История азербайджанской музыки знает десятки примеров успешной интеграции армян в азербайджанское искусство. Например, песни композитора середины XX века Андрея Бабаева до сих пор поют в Азербайджане, России и Турции. И в Турции композиторы-армяне (Кемани Татеос-эфенди, Кемани Саркис-эфенди, Онно Тунч и др.) не менее популярны, чем Андрей Бабаев в Азербайджане.

Азербайджанское культурное влияние на армян не ограничивалось музыкой. В прошлые века десятки поэтов-армян творили по-азербайджански. Хорошо известен тбилисец Саят-Нова, писавший в основном по-азербайджански, но имевший армянские и грузинские стихи. Однако мало кто знает, что карабахский армянин и русский генерал первой трети XIX века Валериан (Мирзаджан) Мадатов, автор целого поэтического сборника (дивана), написанного по-азербайджански. Об армянских стихах Мадатова ничего не известно.

Однако у многих армян XX века уже появился критический подход к ориентальному характеру своей культуры. Например, в книге Сильвы Капутикян «Караваны еще в пути» есть такие строки – «В чужих, тягучих мелодиях, душных парах дурманящих, как кальян, напевов потонула наша музыка – сдержанная, скупая, подобно каменистой земле Айастана». (Капутикян С. «Караваны еще в пути». Москва, 1969. С. 37). Правда, это не мешало выдавать за армянские особо выдающиеся произведения азербайджанских композиторов. Так, американец Роберт Мамулян в 30-е годы спродюсировал и снял фильм «Аршин мал-алан», попутно выдав себя за автора самой оперетты.

XX век можно считать поворотным в армяно-тюркских отношениях. Так, если раньше большинство армян вполне здраво признавали значительное тюркское влияние на свою культуру, то с появлением даже зависимой формы армянской государственности ситуация изменилась. Армянские искусствоведы и историки, прекрасно зная истинное положение вещей, стали отрицать сам факт заимствований. Более того, они стали утверждать, что это тюрки все позаимствовали у армян, так как те древнее. Аргумент, прямо сказать, не безупречный. Музыканты всего мира, к примеру, играют джаз. Но ни один итальянский, русский или индийский джазмен не станет доказывать, что джаз позаимствован американцами из культурного наследия его страны, так как он древнее США. Кроме того, проигнорированы и игнорируются самые очевидные доказательства – лингвистические. Ведь все заимствованные артефакты в армянском языке называются по-тюркски. Замалчиваются и свидетельства армянских авторов, которые, подобно Х.Абовяну, без удовольствия констатировали сильное тюркское влияние на армян.

То есть армянские политики не простили туркам позора своего поражения в 1915–1920 гг. и взяли курс на вражду... даже с азербайджанцами, просто по факту этнического родства последних с турками! Поэтому признание культурной интеграции армян в азербайджанский социум, без которого не было бы никаких заимствований, показался им опасным. Ведь сходные культурные ценности – залог дружбы, а не конфронтации.

Вот это и следует поставить в укор армянским идеологам. Желание абстрагироваться от значительной части своей истории сыграло с ними злую шутку. Оно привело к явлению миру мифа о «тотальной исконности культуры и цивилизации». Мифа, потому что в природе не бывает ничего в чистом виде. Стремление же доказать обратное – скорее свидетельство слабости, чем силы. Англичане, например, не стесняясь, признают, что лексика их языка почти на 70 процентов состоит из заимствований. А русские вполне спокойно относятся к балтийскому, финно-угорскому, другим неславянским элементам своей культуры. Подобным примерам несть числа. Кроме того, оторванность от важной части своей культуры изолирует армян от соседей по региону и, судя по всему, способствует исходу населения из Армении. Ведь, если страна окружена врагами, зачем там жить?

Раскопки по-армянски

Процессу исхода не может помешать даже присвоение произведений азербайджанского прикладного искусства и форм устного народного творчества. Так, коллекция Ереванского музея ковров во многом формировалась за счет «армянских» ковров из азербайджанских сел на территории Армении. При этом в описаниях ковров сохранялись азербайджанские названия орнаментов (бута, ачма-юмма и т.п.). В последние годы к ним прибавились изделия, вывезенные из разграбленных азербайджанских деревень Карабахской зоны. К армянским формам устного народного творчества были отнесены тюркские четверостишия «баяты» (в персидской и арабской традиции известны как «рубаи»). За оригинальную армянскую версию стал выдаваться перевод тюркско-огузского эпоса «Кероглы».

Особый интерес армянские идеологи проявляют к памятникам архитектуры и археологии. Так как их успешное присвоение является самым важным доказательством «исторически армянского» характера территорий соседних народов. И это касается не только азербайджанских памятников. Русский историк В.Величко писал в начале XX века: «Грузин они [армяне] в области историко-археологических памятников грабят бессовестнейшим образом: сцарапывают грузинские надписи с памятников, захватывают древние православные часовни и опустелые церкви» (Величко В.Л. «Кавказ». Баку, 1990. С. 68). Армянские ученые претендуют на то, что их народ – единственный наследник христианской культуры на Кавказе. Памятники христианской архитектуры Кавказской Албании на территории Азербайджана давно и подробно изучены ими и представлены международной общественности как армянские.

Следует отметить, что памятники христианской архитектуры широко представлены в Азербайджане и не только в тех регионах, которые обозначены как армянские на карте Армении I века до н.э. Это наследие Кавказской Албании, равно как и тюрко-монгольского христианства. Многие монгольские феодалы, владевшие азербайджанскими землями, исповедовали христианство. На принадлежащих им землях они построили большое количество монастырей и церквей.

Их стараниями были построены церкви в Мараге и Тебризе – в 1272 и 1282 гг. соответственно. Кроме того, в 1294–1301 гг. они построили большой монастырь к северу от Мараги. Согласно монгольской традиции они возводили церкви рядом с ханскими ставками. К таким церквям относятся и построенные ими в Карабахе, куда монголы откочевывали на пастбища каждый год. На древних кладбищах Карабаха до сих пор сохранились надгробные камни могил тюрко-монгольских полководцев в виде изваяний всадников.

Хулагу-хан, основатель правившей в Азербайджане и Иране монгольской династии Хулагуидов, уважал верования своей старшей жены, критской христианки Докуз-хатун. По ее просьбе он строил церкви и монастыри во всех подвластных ему местностях (Рашид-эд-дин Фазлуллах «Джами ут-таварих». Том 3. Баку, 1957, С. 16–24). Докуз-хатун любила, чтобы храмы возводились везде, где они с мужем отдыхали после долгих переходов. Одним из таких храмов является Гандзасарский монастырь в Нагорном Карабахе. Это наиболее впечатляющий памятник христианской архитектуры монгольского периода. На нем выбита надпись в честь Докуз-хатун. В архитектурном стиле храма, его богатых орнаментальных украшениях, даже изображении Христа прослеживаются традиции тюркского искусства. В международном масштабе монастырь представлен как армянский памятник, находящийся на территории Армении (sic!).

После упразднения русскими властями Албанской церкви в 1836 г. ее имущество и храмы были переданы Армянской церкви. По приказу иерархов Армянской церкви архивы Албанской церкви были уничтожены. Так был положен конец 1400-летнему существованию Албанской церкви. Это привело к тому, что собственно албанские надписи на христианских храмах менялись на армянские, часто изменялись даже архитектурные элементы.

Аппетит приходит во время еды

Апологеты «Великой Армении» не удовольствовались присвоением христианского наследия азербайджанского народа и взялись за наследие мусульманское. Армянские историки объявили армянскими такие памятники Нахичевани, как Сельджукскую мечеть и Мавзолей Моминэ-хатун.

Практика арменизации продолжалась вплоть до конца XX века. Хорошо известно открытое письмо академика Б.Пиотровского армянскому археологу С.Айвазяну, ведшему раскопки в Армении на холме Мецамор. В 1971 году С.Айвазян объявил об открытии им древнего армянского алфавита, относящегося к XIX веку до н.э. и даже перевел надпись на камне, найденном во время раскопок. Академик Б.Пиотровский привлек внимание археолога к тому, что найденные им камни с надписями – не что иное, как надгробные памятники XVIII века н.э. с надписями арабским куфическим шрифтом, которые относятся к азербайджанской деревне Зейве, некогда находившейся на территории раскопок. («Ангес самсоори» № 3, 1971, на арм. яз.)

Однако самые очевидные факты армянского культурного терроризма связаны с историей столицы Армении – Еревана. 

Как украли Иреван

Самые очевидные факты армянского культурного терроризма связаны с историей столицы Армении – Еревана. Эриванская крепость, захваченная русскими войсками в 1828 году, строилась в период турецко-персидских войн за Кавказ. В «Книге путешествий» турецкого географа Эвлия Челеби написано: «В 910 году хиджры [1504 году христианского летоисчисления] Сефевидский Шах Исмаил поручил своему полководцу Реванкули-хану строительство крепости. Она была построена на юго-восточной стороне реки Занги за 7 лет из камня и кирпича. Крепость красивая, хоть и одноэтажная». (Челеби Э. «Книга путешествий» Том I. Стамбул, 1324 год хиджры. С. 271). Крепость, названная в честь Реванкули-хана Ревангала, или просто Реван (Иреван), в дореволюционной русской традиции – Эривань, часто переходила из рук в руки. Она была надстроена и расширена по приказу османского генерала Ферхата-паши. (Арутюнянц В. «Ереван» Москва, 1968. С. 18). Город Эривань согласно турецкой градостроительной традиции состоял из следующих кварталов: Гала (крепость), Шехир (город), Тепебаши (нагорная часть), Демирбулак (железный источник). Эриванская крепость была окружена двойными зубчатыми стенами. Попасть в нее можно было через трое ворот: Тебризские, Ширванские и Переправные. Разрушение Эриванской крепости произошло в 1864 году. Стены, похожие на стены Бакинской крепости, были разобраны, кладбища уничтожены, названия кварталов изменены, а жители (азербайджанцы) выселены.

Эривань была известна как город минаретов. Большинство мечетей этого города имели выложенные плиткой внутренние дворы, украшенные фонтанами. История не сохранила точной статистики количества мечетей в Эривани до русского завоевания. Известно, что в начале XX века их осталось только восемь. Среди них самая старая построена по приказу Шаха Исмаила в начале XVI века. Мечеть эта была ярким образцом архитектуры начала правления в Иране тюркской династии Сефевидов. Во время армяно-азербайджанских столкновений 1918 года мечеть была сожжена вместе с прятавшимися в ней азербайджанцами.

Пятничная (Джума) мечеть была построена в 1606 году по приказу Сефевида Шаха Аббаса (1557-1625), который двумя годами раньше отвоевал Эривань у турок. По архитектурному стилю и монументальности Эриванская Джума мечеть напоминала Гянджинскую, так как была построена тем же архитектором – Шейхом Баха-эд-дином. Она находилась в крепости с восточной стороны дворца Эриванских ханов, известного как Дворец Сердара (правителя). В архитектурный комплекс мечети входили: медресе, библиотека, гостевой дом и широкий внутренний двор. В начале 1918 года этот архитектурный комплекс, находившийся в запустении, был описан археологом-азербайджанцем Исабеком Азизовым. Вскоре после этого он был полностью разрушен.

Из других мечетей Эриванской крепости сохранились сведения о мечети Реджепа-паши, построенной в 1725 году и мечети Аббаса-Мирзы (начало XVIII века). В XIX веке обе мечети были снесены, на месте мечети Реджепа-паши был возведен православный собор. Другие мечети города располагались в квартале Шекер, вне крепостных стен. Это городская мечеть Зал-хана, мечеть Новрузали-хана, мечеть Гусейнали-хана (Голубая мечеть), мечеть Ходжи Джафар-бека, мечеть Мухаммеда Сертиб-хана. Последние три были полностью снесены, а мечеть Зал-хана была перестроена под художественную галерею после 1945 года.

В сегодняшнем Ереване о некогда живших там азербайджанцах напоминает только Голубая мечеть, отреставрированная иранскими специалистами за их же счет. Голубая мечеть – прекрасное произведение азербайджанского зодчества, включавшее внутренний двор размерами 71x47 метров, ритуальную постройку, купол и минарет, выложенные декоративными фаянсовыми плитками, украшенными майоликой. Из четырех первоначально существовавших минаретов мечети три были снесены после 1945 года.

По словам европейских путешественников, посетивших Эривань до русского завоевания, жемчужиной городской архитектуры был уже упоминавшийся Дворец Сердара.

Из истории вопроса

В начале XVI века, когда закладывался город, Шах Исмаил приказал строить дворец для своих наместников. Вплоть до середины XIX в. дворец постоянно подвергался перестройке и расширению. Кроме того, в процессе перестройки он обогащался новыми архитектурными элементами. Дворцовый комплекс располагался во внутренней части Эриванской крепости. Вот как описывал его посетивший Эривань в XVII веке французский путешественник Шарден: «Дворец наместника, расположенный в крепости, построен на краю отвесной скалы. Это внушительное великолепное здание производит особое впечатление летом».

Здание, описываемое Шарденом, было одной из построек дворца, возведенной в присущем тюркско-иранской архитектуре того времени стиле «хашт бехишт» (восемь уровней рая). В этом стиле построен также Фарфоровый павильон дворца Топкапы в Стамбуле.

В XVIII веке Гусейнали-хан Хойский поручил архитектору Мирзе Джафару перестроить дворцовый комплекс. В 1791 году его сын Мухаммед-хан возвел зеркальный зал и летнее строение (уау imareti). Новые пристройки к комплексу были добавлены Махмуд-ханом в 1798 году. Английский путешественник Х.Линс назвал Дворец Сердара сердцем Эриванской крепости. Он был гордостью дворцовой архитектуры периода правления тюркских династий Сефевидов и Каджаров. Комплекс состоял из системы внутренних дворов, вокруг которых группировались постройки различного назначения. При этом дворы были украшены фонтанами и цветниками.

Изящество садово-ландшафтной архитектуры гармонировало с внутренним убранством дворца, приводившим в восхищение гостей города. Как каменные, так и деревянные стены дворца были покрыты богатой орнаментальной и живописной росписью, представлявшей цветочные и геометрические узоры, батальные сцены, охоту, просто портреты. Последние картины и портреты появились на стенах дворца в 1850 году. Их автором был известный азербайджанский художник Мирза Кадым Иревани (1825–1875). Дворец Сердара был разрушен в период между 1913 и 1918 годами. Путешественники и художники XIX и XX веков оставили много картин, посвященных дворцу, десятки его рисунков и фотографий. Поэтому, несмотря на упомянутую акцию вандализма, современники имеют подробные сведения об этом образце высокого архитектурного стиля и художественной эстетики.

Средневековая Эривань, лежавшая на пересечении торговых путей, была еще и городом караван-сараев. Известны и их названия – Сердар, Шейх-уль-Ислам, Даглы (Нагорный), Сулу (Водный), Сусуз (Безводный), Гаджи Али, Кемюрчю (Угольщики), Гюрджи (Грузинский), Джульфа, Гаджи Ильяс и пр.

Чужое становится «своим»

Так старый азербайджанский город Иреван был постепенно превращен в армянский Ереван.

Арменизация территории Эриванского ханства шла путем уничтожения многочисленных архитектурных памятников времен правления тюркских династий Ак-коюнлу, Кара-коюнлу, Сефевидов и Каджаров. До появления в XVII веке Эриванского ханства его территория входила в состав Чухур-Саадского беглярбегства и управлялась эмирами из тюркского рода Саадлу (по имени основателя рода – Эмира Саада). Гробницы эмиров Саадлу, находившиеся в селе Джафарабад Зангибасарского района (позже стало селом Аргаванд Масисского района), были полностью уничтожены (Нейматова М. «Каменная память веков» Баку, 1987). Некоторые памятники тюрко-исламской культуры были перестроены под видом реставрации. Так появлялись новые церкви с вымышленными датами строительства.

Однако акты культурного терроризма армян проводились не только на территории Эриванского ханства (современной Армении), но и в Баку. Во время резни азербайджанцев, учиненной армянами в этом городе в марте 1918 года, были сожжены здание мусульманского благотворительного общества «Исмаилие», мечеть Кейкубада XIV века, входившая в комплекс Дворца Ширваншахов, Джума мечеть XI века – одна из древнейших в Азербайджане. В октябре 1918 года армяне – солдаты и офицеры русской армии – сожгли на севере Ирана город Урмия, населенный азербайджанцами из рода афшаров.

Кому это было нужно

Во время войны армянские оккупанты продолжили политику культурного геноцида по отношению ко всему азербайджанскому. На занятых армянскими войсками территориях сжигались мечети, музеи и театры, разрушались кладбища и гробницы. В 1992 году в ходе кровавого штурма города Ходжалы были серьезно повреждены археологические памятники Ходжалинской цивилизации, относящейся к бронзовому веку. В руках подобных вандалов находится и азербайджанский город Шуша, памятникам которого нанесен серьезный ущерб. Этот город – один из четырех, известных как заповедник аутентичных образцов азербайджанского городского планирования и традиционной архитектуры.

Азербайджанская Республика неоднократно обращалась в ЮНЕСКО с жалобами на разрушения армянами азербайджанских памятников культуры, но эти обращения не имели никакого результата. Не принесла пользы и десятилетняя Программа культурного усовершенствования, реализованная ЮНЕСКО в 1988–1997 годах. Более того, основные акции армян по ликвидации и присвоению азербайджанского культурного наследия были предприняты именно в ее рамках 

 Uqo Caves